Прибрежье (СИ)

Оказалось, что Бретт приехал всего на три дня: работа не позволяла пропускать больше недели, а перелеты выходили долгими. К счастью, смотреть здесь было не так уж много чего. После завтрака и возвращения Эйдана все вместе отправились в городок. На площади как раз заканчивали установку предрождественских лотков, некоторые прилавки уже были украшены. Закупились совсем немного, ведь еды дома остались горы. Бретт почти не мерз: Эйдан притащил ему с маяка теплый пуховик. Ближе к обеду встретили Крэйга и Люка, которые случайно (тут Эйдан недоверчиво вздернул бровь) оказались в этих краях. Устроились в местной пивной, и Дин с интересом наблюдал, как ловко водяные кони притворяются людьми. После еды прогулялись еще немного и отправились домой. Дин и Бретт готовили мясо по-маорийски, как дома, а соседи не давали им скучать.

— Странно, что Адам не пожаловал, — прошептал Эйдан в темноте, когда Дин уже засыпал.

— Угу...

Из гостиной доносился заливистый храп Бретта.

На другой день Эйдан работал, и братья сами ездили по окрестностям. Залезли на маяк, спустились на камни прибрежья, потом добрались до пристаней.

— Это отсюда ты сверзился в детстве? — спросил Бретт, задумчиво глядя в темную воду.

— Кажется, да. Я плохо помню, если честно.

— Страшно. Понятно, почему родители больше не посылали нас сюда.

— А теперь я сам послался, — улыбнулся Дин. — Идем, доедем до Ричарда, у него много старых фото, и там место красивое.

Тихая вода бухты будила воспоминания, после этого визита стало неспокойно. Дин слабо хмурился и пытался собрать в голове осколки воспоминаний, но память услужливо подсовывала только смутные видения, даже не картинки, а их обрывки. В этих местах сильное подводное течение; говорили, что его понесло в глубину. Вспомнить не получалось, разве что чувство ужасного страха и блики света на поверхности…

Бретт должен был улетать на следующий день, поэтому общим советом решили, что сразу после завтрака поедут в Дублин, погуляют там, посмотрят город. Потом Бретт отправится в аэропорт, а Дин и Эйдан — обратно. Вечер получился тихим и домашним.

— Вы смотритесь как семейная пара, — с улыбкой сказал Бретт за ужином.

У Эйдана от удовольствия покраснели уши.

Перед сном Дин решил немного прибрать в спальне. Немыслимым образом оказалось, что здесь живет уже достаточное количество вещей, не принадлежащих хозяину дома: футболки Эйдана, свитера Эйдана, брюки Эйдана…

— Пора выделить ему отдельные полки в шкафу, — вздохнул Дин, аккуратной стопочкой складывая трусы своего коня. — И сделать дубликат ключей. Интересно, нас сожгут вместе с домом или позволят уехать с паспортами?

Эйдан не отвечал, потому что отмокал в ванне с солью. По причине отличия его тела от обычного человеческого, процесс мытья в этом виде у него был долгим и непростым. Хотя, возможно, он просто любил поплескаться. Дин научился использовать это время для своих дел, и старался не очень ждать Эйдана — так тот появлялся гораздо быстрее.

Подарок Адама попался на глаза Дину, когда он убирал в тумбочку книги. Тяжелая металлическая шкатулка с резьбой в ирландском стиле имела совсем маленькую полость для хранения под стеклянной крышкой — разве что ключи бы влезли или пачка сигарет. Все основное пространство занимал механизм.

Дин с интересом осмотрел устройство. Ключики торчали на разной высоте и все были разной формы. Судя по всему, они изображали деревья. Дуб, например, имел толстое основание и густую крону, рябина была покрыта шариками ягод. Тонкая береза, шершавая ольха. Вокруг ивы Адам вырезал снежинки, наполовину превратившиеся в цветы. Дин охнул: почему-то это картинка напомнила ему ощущение от того волшебного сна, что преследовал его в последнее время. Он прислушался к звукам из ванной, но, похоже, Эйдан еще не собирался выходить. Шумные всплески и радостные возгласы позволяли предположить, что у него там идет реконструкция Перл-Харбора как минимум.

Дин осторожно взялся за ключик и почувствовал, как металлическая крона дерева потеплела под пальцами. Всего два оборота до упора — и из шкатулки полилась музыка. Простенькая мелодия, тихая, как журчание весенней воды и стук капели, чистая, как голос жаворонка в высоком небе. Дин почувствовал, что его словно пригвоздило к кровати. Он не мог двинуться с места, потому что его сон наконец-то вспомнился во всех подробностях. Ноги ощущали холод утренней травы, на лице оставалось прикосновение свежего ветра. Улыбка женщины была ласковой, она манила и обещала сладость. Дин почувствовал, что ему очень нужно попасть в то место...

— Я готов! — голос Эйдана пробрался сквозь тонкую кисею видения и разорвал ее в клочки.

Дин встрепенулся, неприятно удивляясь смеси эмоций. Он был благодарен Эйдану за пробуждение, но в то же время хотелось ударить его, — за то, что вышел так не вовремя.

Шкатулка лежала на коленях, холодная и молчаливая. Дин поскорее запер ее в ящике тумбочки и потер лицо ладонями.

— Эйдан, ты долго! Похоже, я задремал...

— Ого, да ты у меня соня! — конь появился в дверях, обмотанный полотенцем. — Ничего себе, ты чистоту навел! А мои вещи где?