Причина причин (СИ)

В глубине палантира полыхало пламя. Оно не жгло, но согревало, так мягко, ласково. И это пламя так напоминало те искорки, что появлялись в золотистом взгляде, когда тот был устремлён на Трандуила. Король не слышал голоса, но слова как будто возникали в мыслях сами: «Любимый мой! Прости! Прости за всю ту боль, что я принёс тебе. Прости за все те слёзы, что я не видел, но знал о них. Прости меня за то, что моя ревность им виною… Я стал твоим проклятьем. Я отнял всё и сам всего лишился… Лишив тебя любви в далёком прошлом — отца, возлюбленной, я ликовал лишь по началу… потом страдал и ненавидел… себя… Моя любовь к тебе подобна жалу в сердце. Как наконечник той стрелы… И вырвать его можно лишь вместе с сердцем… Оно уже не бьётся, но оттого болит не меньше… Болит с тех самых пор, как я впервые услышал твою песнь… той ночью, когда явился, словно вор, в твои покои… Ты пел и плакал, а я беззвучно снова умирал… мучительно и больно… И вот ты снова плачешь по моей вине… Там, в освещённом солнцем зале, я видел всё и слышал, но прошептать не мог: „Я здесь, с тобой. Всегда. Навечно“. И как мне бесконечно жаль, что я не в силах что-то изменить. Я ощущал… предвидел… что эта наша встреча может стать последней, но я не знал, что так… Ну отчего любить так больно?!» Трандуил судорожно вздохнул и опёрся руками на комод, чувствуя, как силы оставляют его. Предательская капля поползла вниз по щеке. В мыслях вновь возникли слова: «Мой драгоценный, мы оба знаем, что ты был прав во всём! Все беды, что ещё настигнут эти земли, не сблизят нас, но отдалят и сделают врагами. Ты слишком светел, слишком благороден, чтобы принять мои деяния… Я знал это всегда… Но мне так верить не хотелось, что час разлуки неминуем…» Король едва дышал, словно каждый вдох впивался в рану острыми клыками, напоминая, что он жив. Майрон вновь обратился к Трандуилу: «Бесценный мой! Прости за то, что снова причиняю боль, но я не мог не попытаться вновь тебя увидеть и объясниться ещё раз. Я даже благодарен принцу за ту стрелу, ведь он меня избавил от страшных мук — томленья плоти, что так влияют на рассудок. Хотя бы в этом будет легче, а в остальном… Мой Трандуил… Мне очень страшно, драгоценный… Ты удивлён? — Майрон заметил, как взметнулись вверх брови короля, а полные слёз глаза распахнулись в немом вопросе. — Ты думал, мне не ведом страх? Познав любовь, я познакомился со страхом… Итак… мне страшно… очень … Я не о том, что станется со мною. Но ты… Ты словно таешь от тоски. Молю, не надо так терзаться! Мой Трандуил! Моя любовь всегда с тобой… Но ты молчишь… Скажи хоть что-нибудь, любимый!» Король подумал: «Ты так ласкаешь меня взглядом, хоть я не вижу твоих глаз… И мне тепло, как будто я в твоих объятиях… Я помню каждое мгновение, что я провёл с тобой… их все… Я сохраню их в моём сердце. Быть может, я вновь тебя увижу… в своих снах… Всю мою боль ты оплатил безмерным счастьем, что я познал в твоих руках… Я всё простил тебе давно… И я люблю тебя… мой Майрон…» Свет палантира обдал короля волной нежности, Трандуил почти ощутил её телом. Он смотрел внутрь ларца, глаза его светились лаской. Король подумал: «Майрон, нам следует проститься… Ведь твоё Кольцо не даст покоя ни этим землям, ни тебе. А я… мне будет слишком трудно. Так пощади меня. Грядущего никто не знает, но пропасть между нами пролегла…» И был ответ: «Да, мой король. Прощай…» «Прощай, мой Майрон…» — подумал Трандуил. Палантир погас. Король ещё долго стоял, устремив взор на «видящий» камень. Наконец, он опустил крышку и, заперев ларец ключом, задумался, куда лучше убрать его, чтобы не видеть. В сокровищницу к ларцу с камнями, отданными Наугрим после битвы у Эребора? Нет, что-то в глубине души сопротивлялось, и Трандуил оставил ларец в опочивальне, убрав его подальше с глаз.

 — Не возражаешь, если Амон Ланк и прежние чертоги Орофера соединятся с Лориэном, Трандуил? Иль, быть может, тебе так дорог этот край, что проведём границу как-нибудь иначе?

Тон и взгляд Келеборна был тёплым. Трандуил взглянул на эльфа, кого знал еще со времён Дориата и с кем бок о бок сражался за свой лес, и ответил:

 — Не возражаю, Келеборн. С тем местом связаны мои воспоминания…, но от чертогов не осталось ничего, лишь пепелище и руины. А что до Амон Ланк… мне он не нужен.