Причина причин (СИ)

Это обстоятельство поставило его перед вопросом о месте обитания. Гундабад был прекрасно укреплён и искусно выстроен прежними хозяевами, его сводчатые залы невероятных размеров и красоты могли стать достойным жилищем. В этом великолепном подземном дворце имелась своя прелесть. Но Майрону была невыносима мысль о том, как далека эта гора от Ирисных Низин, Кольца и… от чертогов Трандуила.

Трандуил…

Истина, что повсюду неотступно следовала за Майроном все эти столетия, вдруг открылась ему. Сколько бы  ни старался он гнать от себя мучительные мысли, как бы ни пытался скрыться от них среди высоких гор, какие бы стены доводов ни возводил вокруг себя, теперь он был вынужден признаться самому себе в том, во что отказывался верить. Он одержим.

Он, высший дух, могущественный майа, считавший себя выше всяких чувств и всех народов, отчаянно, нестерпимо желал любви.

Любви мужчины.

Эльфа.

Лесного короля.

Трандуила.

Утрата Кольца, потеря плоти, века изгнания не стали для Майрона потрясением большим, чем вдруг открывшаяся правда. Что делать с этой правдой, он не знал. Но впервые за минувшие столетия дух не тянуло искать покоя среди гор. Порядок и ясность вернулись в его мысли, принеся с собой долгожданное облегчение.

Веками терзавший его образ вдруг стал сладчайшей из грез. И не было вопросов: «Почему? Почему эльф? Почему мужчина? Почему именно он?»

Ибо не было ответов.

Лишь жажда: видеть, слышать, обладать…

====== 4. ХОЗЯИН ДОЛ ГУЛДУРА ======

Медовые глаза сверлили взглядом палантир. «Что случилось? Почему он затаился? Что могло спугнуть его? — лихорадочно носились мысли. — Я знаю то, что видел: широко распахнутые восхищённые глаза, трепещущие ноздри, приоткрытые зовущие губы». В голове до сих пор звучала музыка любимого голоса, шепчущего: «Ты прекрасен». «Быть может, недостаточно прекрасен? Для него…»

Словно желая убедиться в собственной привлекательности, Майрон приблизился к одному из огромных зеркал. В массивной раме возникла картина:

Пламя множества свечей, многократно отражаясь в зеркалах, озаряло высокую стройную фигуру. Вишнёвый бархат роскошного одеяния облегал гибкое тело, струясь вниз до самого пола, подобием лужи растекаясь у ног. Дивной красоты лицо казалось словно подсвеченным изнутри, чуть растянутые в полунасмешливой улыбке губы наводили на мысль о наслаждении. Густые, длинные ресницы обрамляли ласкающий взгляд золотистых глаз с пляшущими искорками в глубине. Каскад сверкающих тяжёлых кудрей цвета отполированной до ослепительного блеска меди ниспадал до самой талии.

Тёмный властелин улыбнулся собственному отражению и, любовно огладив свой стан тонкими длинными пальцами, тихо пропел слова из старой, давно забытой песни:

«Сверкающий луч заходящего солнца остался в его волосах, Всё золото мира манящим дурманом мерцает в медовых глазах…»

Давным-давно Нуменорцы слагали песни и легенды о красоте искусителя, подчинившего себе разум и сердце их короля. Все легенды канули в морскую пучину вместе с их создателями, теперь мало кто опишет истинный облик того, кого называют «Саурон».

«Хорош не менее чем прежде, — подумал Майрон, продолжая любоваться видением в зеркале. — Ах, мой прекрасный эльф! Я знаю свою силу. Ты, верно, просто испугался новизны и необычности своих желаний. Пытаешься бежать от них, как я когда-то. Мой юный эльф, я ждал так долго! Я подожду ещё чуть-чуть». Для майа все эльфы, даже самые первые, были юными, ведь сам он был старее мира.

Спустя века он снова стал таким, как прежде: обольстительным демоном, перед чьим соблазном трудно было устоять. Далёким кошмаром осталось то время, когда он был полубесплотной тенью, что ничего не могла предложить. Ибо именно тогда, уже осознав свои чувства к эльфийскому владыке, но, ещё не имея плоти, Майрон впервые познал силу её желания.

Тогда, давно, вместе с пониманием причин, к Майрону пришло решение, что лучшего места для крепости, чем скалы, подобно короне венчающие вершину Амон Ланк, невозможно желать. Стены крепости росли несравнимо быстрее, чем восстанавливался облик её хозяина. Ещё не имея четких очертаний, но уже будучи заметным, он почти все время проводил на вершине смотровой башни, направив всё внимание на город лесных эльфов.

Сила тёмного властелина росла, ширилось его влияние, возвращались прежние союзники. Он изо всех сил призывал к себе Кольцо, зная, что рано или поздно Оно найдёт способ вернуться к нему. Магия окутывала его новую крепость Дол Гулдур, отбрасывая тень на лес вокруг, меняя его характер.

Больше всего желая быть как можно ближе к Трандуилу, Майрон тем самым невольно отдалял его от себя. Растущая тень его магии заставила эльфов покинуть свои жилища и уйти в северную часть леса, где король Трандуил, чувствуя угрозу, приказал выстроить новые чертоги, на этот раз надёжно скрытые от посторонних глаз глубоко в пещерах.

В прежнем дворце лесного короля поселилось запустение. Путники стали избегать некогда напоенный солнечным светом Эрин Гален, и всё чаще стали называть его Мирквудом, пока это название полностью не сменило прежнее.