Причуды многоликого эроса

ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАКТЫ

По свидетельству Г. Штоля (в книге «Великие греческие писатели»), греческий поэт Архилох страстно влюбился в младшую дочь паросца Ликамба, который сначала дал было согласие на брак его дочери с поэтом, но потом взял свое слово назад. Ее отец, может быть, вследствие его неприемлемого для многих образа мыслей, «нарушил великую клятву, данную за дружеским хлебом-солью». Оскорбленный поэт, «который ничего лучшего не мог сделать, как отплатить злом тому, кто с ним зло поступил», в страшном гневе начал в стихах своих осыпать Ликамба и его дочерей такими позорящими насмешками, что несчастные со стыда и отчаяния повесились.

В любом обществе прослеживается культ мужской эротичности, тогда как отношение к женскому эротизму гораздо сдержаннее. Средневековое христианство, пропагандирующее антиэротизм, имеет два противоположных женских образа. Первый (положительный) – это Матерь Божья, непорочная, чистая и полностью асексуальная. Часто ее воспринимают как абсолютно равнодушную к эротике или же питающую отвращение к плотским утехам, хотя это еще не факт. Второй женский образ, с отрицательной трактовкой, обладает противоположными характеристиками – это некая падшая, похотливая женщина, совращающая попавших в ее обольстительные объятия мужчин и даже женщин, пропагандирующая животную, агрессивную эротику с извращенными элементами.

Девственность в различных культурах трактуется неодинаково, но в большинстве случаев лишение женщины девственности считается подарком для мужчины. Неважно, как это произошло – насильственно или с согласия девушки, но в любом случае «присвоение» девственности становится для мужчины своеобразным выигрышем или привилегией, согласно которой он может присвоить себе и саму женщину. Так, например, если в средние века крестьянин обесчестил представительницу более знатного рода, он мог на ней жениться и повысить собственный статус. Но, начиная с момента дефлорации, его жизнь подвергалась угрозе, поскольку многочисленные родственники обесчещенной девушки не желали родниться с простаком и жаждали его крови.

Если девушка «голубых кровей» не желала продолжать отношения, он был обречен, и его единственным спасением являлось немедленное бегство. Если же она питала к нему какие-либо чувства, ситуация могла развиваться по нескольким сценариям. Первый: «беспородного» щенка, посмевшего покуситься на святое, заманивали с собой на охоту родственники обесчещенной девушки и там натравливали на него собак. Налицо «несчастный случай». Второй: девушка отрекалась от своего имени и происхождения и бежала вместе с возлюбленным за тридевять земель, где они прозябали в нищете и голоде. Третий вариант: девушка, не выдержав позора, решалась на самоубийство, а опорочивший ее имя «подлец» прилюдно казнился на городской площади в знак назидания.

Получается, что подобное оскорбление можно смыть только кровью обидчика или быстренько организовать свадьбу. Подобные взгляды на добрачное лишение девушки девственности существовали не только у христиан, но и у мусульман.

Христианство же вдобавок ко всему придает девственности прямо-таки мистическую ценность. Девственные девушки-монахини в средние века считались Божьими невестами. Положительный асексуальный образ Богоматери, соединивший в себе воедино символы Матери и Девы, разводит материнство и эротичность слабого пола на разные полюсы. В сознании обывателя девственности также приписывалась особенная ценность. Например, такой средневековый обычай, как право первой ночи, когда феодал лишал девственности невест своих вассалов, выражает не только социальное, но и эротическое превосходство сеньора.

По мере возрастания религиозной жестокости и нетерпимости, в средние века наблюдается резкое усиление репрессий по поводу неподобающего эротического поведения. Помимо церковных догм, которые постепенно отходили на второй план в связи с ослаблением влияния церкви, появлялись другие моральные нормы, связанные с развитием городов и большой концентрацией населения. Именно в это смутное время возник такой вид популярного ныне политического противостояния, как «борьба компроматов». Всего лишь обвинив своего политического оппонента в содомском грехе, можно было навсегда вывести его из борьбы за власть. Ведь христианство всегда осуждало гомосексуализм и считало его извращенной формой получения эротического удовольствия.