Приданое для Царевны-лягушки

- Здорово, да? - оглянулся Веня. - Клевое место. Квака показала. Здесь раньше был завод. Галоши делали. Кое-что и сейчас еще работает, на той стороне, - он махнул куда-то рукой, и длинная тень от нее метнулась, исчезая в космическом мраке выпуклого потолка из металлических конструкций.

- Где я? - спросил Платон, ослепленный огнем из ближайшей бочки и потерявший Вениамина из вида.

- Это "Крыша". Ночная дискотека, бар и еще много разный удовольствий.

- Ночная дискотека? А что, уже ночь? - сощурившись, Платон шел на голос племянника, выставив перед собой руки.

- Нет, конечно, - Веня взял его правую ладонь. Платон тут же, с готовностью ослепшего навек, расслабился и потащился за ним, закрыв глаза.

- Еще не ночь. Но днем тут тоже народ тусуется. Особо страждущие. Тебе понравится, - объясняя, Веня несильно сжимал ладонь Платона, - Осторожно, ступеньки вверх!

Платон открыл глаза. И замер, пораженный. Они стояли в длинном коридоре со статуями вдоль стен. Приглядевшись, Платон понял, что это не статуи, а средневековые латы на высоких подставках. Вдали вдруг пробежал кто-то маленький и черный, изогнулся, поднес что-то к широко открытому рту и вдруг дохнул из него в полумрак языком огня.

- Тони, выбирай: еда или постель? Что сначала?

Задумавшись, Платон лихорадочно соображал, стоит ли спросить Веню о странном глотателе огня?

- Выбрал? Хочешь, я тебя сразу уложу в комнате отдыха на подушки и принесу туда же пожрать?

- Пожрать?..

- Выбора особого тут днем не бывает. Селедка, перепелиные яйца и лепешки с семечками.

- Фантастика!.. - Платон шумно сглотнул слюну. - Что, правда - перепелиные яйца?

- Это так, перекусить. Часов через пять, если, конечно, их всех не загребут за нарушение спокойствия, свадьба подвалит, тогда будет большой стол.

- Спасибо тебе, Веня, но лучше мне уехать домой, а? - попросил Платон. - Я в незнакомых местах спать не могу, ну совсем не могу! А мне очень нужно поспать, понимаешь?

- Это ты не понимаешь! Я тебя сюда привез как раз поспать.

Они поднялись еще на два пролета.

- Выбирай место! - великодушно предложил Веня в огромном, почти пустом помещении.

Платон беспомощно огляделся. Больше всего его насторожило, что он не видит стен этой невероятной по размерам комнаты - так далеко они уходили или... их не было совсем? Он чувствовал лицом движение свежего воздуха. Перспектива заснуть на открытой площадке, продуваемой ветром, сразу же взбодрила.

- Я уже не хочу спать, - он потоптался, оглядываясь в поисках выхода.

- Тони, не дрейфь! - Вениамин не собирался отступать от задуманного плана.

Он прошелся, собирая подушки с пола, и вопросительно посмотрел на дядюшку:

- Куда хочешь завалиться? Посередине или в уголке?

Глаза Платона привыкли к полумраку. Он различил вдалеке несколько лежащих без движения одиноких фигур. Только не посередине!

- В уголке! - уверенно заявил Платон, прикинув, что если здесь есть угол, то вполне логично будет обнаружить и парочку стен, его создающих.

Обходя валяющиеся кругом подушки и слабые светильники, вделанные в пол, они наконец добрались до угла.

- Заваливайся, не смущайся. Сейчас я принесу еду и затравку, - пообещал Веня, бросая подушки на пол. - Не ищи, окон здесь нет, - приободрил он напоследок дядю и ушел.

Платон ощупал шершавые жесткие стены. Не прислониться. Несколько минут он топтался на месте, соображая, как удобней "завалиться" - присесть сначала или стать на колени? Присел. Кое-как сел боком. Прилег. Еще некоторое время ушло на подкладывание подушек под разные выступающие места. Подушек не хватило ползком, на четвереньках, он подобрал еще парочку и вернулся в угол. Пол оказался подогреваемым. Соорудив подобие гнезда, Платон, наконец прилег, скинул ботинки, с удовольствием елозя ступнями по теплому полу и стараясь не думать о его чистоте. Как ни странно, лежать было удобно. Удобно и тепло. И что уж совсем удивительно - глаза начали закрываться сами собой.

- Этот? - спросил незнакомый голос, когда Платон только-только уравновесил ритм своего дыхания с сердцебиением - по четыре удара на вздох, четыре - на выдох.

- Он, - кивнул Веня, держа поднос.

К Платону наклонилось странное лицо, все проколотое металлическими бляшками.

- Пацан, - обратился к нему любитель пирсинга, - на сколько хочешь отключиться?

Он потряс небольшой колбочкой, поднес зажигалку к ее круглой нижней части, дождался дымка из горлышка и вопросительно посмотрел на Платона.

- Я?..

- Часа на три, - посчитал за него Веня.

- Тогда втяни один разок. Ртом, - уточнил хозяин колбы.

- Вдохни, Тони, - проникновенно попросил Веня в обалдевше лицо Платона. Сбей ритм.

Его последние слова были настолько неправдоподобны, что Платон задержал дыхание. Никто не мог знать о счете - это был только им выработанный метод борьбы с аритмией, накатывавшей последние годы с упорством зловещего предсказателя скорой смерти.

Платон догадался, что ему предлагают наркотик. Спросить какой? Зачем?.. Странная апатия овладела им, тело отказывалось двигаться, расслабившись в тепле.