Придорожная трава

– Боюсь, что ты опоздал, – сообщила она, и ее добрая улыбка превратилась в нечто, напоминающее прорезь змеиного безгубого рта, – но не волнуйся, ей снятся счастливые сны.

Илья зевнул и почувствовал непреодолимую усталость, ноги начали подгибаться сами собой.

– Баюн поет ей не меньше получаса, – сладко сказала русалка, – и тебе не стоит долго его слушать.

– Ах вы твари! – Илья сжал губы и тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

Кот приоткрыл один глаз, но мурлыкать не перестал. Илья шагнул к табуретке и поднял его за шиворот к своему лицу – кот был здоровый и тяжелый.

– Ты что же, гад, делаешь? – прошипел он коту в морду.

– Я пою, – недовольно ответил кот, – положи меня на место.

– До Купалы еще три дня, а ты уже поешь?

– Да ладно, хочешь – забирай, – мирно ответил кот, – ты хозяин, тебе видней. Только смотри, как бы хуже не сделать. И потом, не уверен я, что она проснется.

Илья поставил кота обратно на табуретку и снова зевнул. Проснется она или нет, можно разобраться потом, главное забрать ее отсюда. Он глянул на змею-русалку и нагнулся к Веронике.

– Как ты думаешь, кто из нас красивей? – спросила русалка, откинув волосы назад и приподнимая лицо, чтобы ему было лучше видно.

Илья посмотрел на Веронику, потом снова на русалку и нехотя ответил:

– Отстань. Конечно, ты. Ты – совершенна. А она просто красивая.

– Ты мне льстишь, – довольно улыбнулась русалка, – поцелуй меня, тогда и забирай свою Веронику.

– Мне пять минут назад сказали, что не живущее любит живое раз в год по обещанию, – усмехнулся Илья и снова зевнул.

– Сегодня как раз такой день, когда я тебя люблю, – рассмеялась русалка, – и потом, я всегда люблю теплое.

– Слушай, отстань.

– Ее ты целовал, разве нет? Чем я хуже?

Илья вздохнул:

– Ты не хуже. Дай мне ее забрать.

– Не дам! – захохотала она, рот ее открылся и Илья увидел два огромных изогнутых ядовитых зуба, похожих на кривые кинжалы.

– Ну и как тебя после этого целовать? – хмыкнул он, – я же человек все-таки.

– Не бойся, не укушу, – русалка закрыла рот и придвинулась к нему поближе. Как-то не хватило Илье духу назвать ее движение «подползла»…

– Ну, ладно… – Илья вытер губы, обхватил ее одной рукой за пояс и притянул к себе.

Чудесным оказался ее поцелуй. Прохладным и в то же время чувственным. Близость ядовитых зубов не пугала, а придавала азарта. И, в отличие от Мары, с ума она Илью не свела. Ничего, кроме благодарности, он к ней не испытал. Но едва Илья попытался высвободиться из ее объятий, как почувствовал, что тяжелый змеиный хвост обвивает его ноги и сдавливает грудь тремя плотными кольцами. Русалка оторвала его губы от своих и повернула голову:

– Пой, Баюн! Пой еще, может быть, мы успеем!

– Алло, это нечестно, – Илья попробовал вырваться. Какое там! Твердые руки русалки перехватили его запястья.

Кот кивнул, поджал под себя лапы и замурлыкал, громко и певуче.

– Отпусти… – рыкнул Илья.

Русалка покачала головой.

– У меня ребра сломаны, не жми так сильно… – попробовал он взять ее на жалость.

– Потерпишь, – улыбнулась она, – утешай себя мыслью, что сделал все возможное. Разве не это тебе нужно? Спокойная совесть.

– Отпусти, – прошипел Илья и что есть сил рванул в стороны запястья. Руки у русалки были длинней, но не сильней. Она отстранилась немного и сделала выпад к его лицу, широко раскрыв неестественно огромную пасть с зубами-кинжалами.

– Не пугай, – Илья дернул голову назад.

– Я просто не даю тебе заснуть, – рассмеялась она, – тебе не стоит слушать его песни.

– Я заметил, – со злостью ответил Илья. И вправду, едва кот начал петь, голова сладко закружилась, а тело охватила сонливая мягкость.

Он еще раз попробовал вырвать запястья, на этот раз дергая их вниз. Русалка не ожидала этого, и ему удалось освободиться. Молниеносным движением он уперся ладонью в ее тонкую, гибкую шею, и сжал пальцы. Она схватила его за руку, пытаясь вырваться, но Илья держал крепко. Интересно, ей нужно дышать? Или она может обойтись и без этого? Во всяком случае, русалке это однозначно не нравилось – она затрепыхалась, совсем как живая, закатывая глаза и царапая его руку ногтями.

– Пусти, – прошипела она.

– Щас! – хмыкнул Илья, – сначала ты отпусти меня.

Хвост ее пришел в движение – Илья почувствовал, как мышцы, спеленавшие его, напрягаются все сильней, превращаясь в камень. Хвост выдавил дыхание из груди, ребра заныли мучительно, и заломило сжатые как в тисках колени. Он, скрипя зубами, сдавил ее горло еще крепче. Русалка забилась, прекратила царапаться и начала наотмашь хлестать его руками. Впрочем, этим она вреда Илье не причиняла, стоило только опустить лицо пониже. Змеиный хвост сжался туже, и Илье показалось, что хрустнули ребра, такая отчаянная боль их опоясала. Зато накатывающуюся сонливость сняло как рукой.

– Отпускай, – рявкнул Илья, сжимая руку в полную силу.

Русалка потрепыхалась еще чуть-чуть, а потом обмякла, повиснув на его руке, как тряпка, закатив глаза. Но Илью было не так-то просто обмануть – хвост ее сжимал его тело с прежней мощью, так что в глазах темнело от боли и нехватки дыхания. Сколько Илья еще выдержит? Минуту? Может, две?