Приеду к обеду. Мои истории с моей географией

Новые места в Карелии открываю, к старым возвращаюсь. Очень впечатлилась в прошлом году местом под названием Рускеала. Уехали мы за четыре часа от Петрозаводска, на самый север, к Сортавале, от Онеги к Ладоге. Отправились не лишь бы, а именно в этот горный парк, в Рускеалу, в бывшие мраморные штольни. Со времен Екатерины там шла разработка, мрамор в основном светло-серо-белый, в черную прожилку, но и есть мясистый, красный, есть черный бархатный, но такого меньше. Так вот, рубили его и на лошадях увозили в Питер. Глыбы, бывало, 120 лошадей тащили на деревянных розвальнях. Ну и натаскали на Исакий, Казанский собор, Михайловский замок, да на часть Петергофа. И хоть качеством мрамор был не очень, не чета итальянскому, но рускеальский резали изрядно, он и дешевле был и ближе.

А сейчас на месте штолен вода, все затоплено, может, это и добавляет волшебства в картину. Дерева на мраморных скалах стоят, уцепившись корнями за камни, вода прозрачности необыкновенной, глубины необычайной, мраморное крошево под ногами скрипит и трется, утки наглые орут, требуя подачки, а воздух как из детства дошедший, с привкусом тихого забытого счастья…

Свои там знаменитости есть. Кот, например, который несколько лет назад выпрыгнул из машины от своих хозяев и якобы потерялся. Три раза они за котом возвращались из Питера – кот прятался. Как только уезжали – тот выходил, шел осматривать и вынюхивать место, где они ходили и, успокоенный, что они уехали, ложился в сторожке на подоконник. Видела я его, важный.

Лиса приходит, рыжая, бесстыжая, но только к вечеру, к последним туристам, под раздачу. Сидит, позирует за еду, и, наевшись, растворяется в лесу. Ну и медведь большой недалеко живет. Лето было жаркое, грибов-ягод мало, все высохло, он полез в сады яблони обрывать. Объявление висит – соберите сами ваши яблоки-груши, а то вместе с ветками медведь обломает.

Идет жизнь, оно и хорошо.

Ну и в Кижи опять не могла не поехать, вот так взяла и снова съездила! Но не прямым путем, а зигзагом. Сначала уехали куда-то вверх по карте и забрались в самую карельскую глушь, где ни дорог, ни путей – одни направления да вечная размазня, даже в сушь. Медвежьи следы у дороги, мишек в этом году мноого, дерева, сваленные бобрами, грибы, снова как в кино, под каждым кустом, красота вокруг золотая, неописуемая. Сюда на машине без троса смысла соваться нет, так и завязнешь в холодной жиже по самые причиндалы. Прямо из машины стали ловить грибы: «Вот белый какой! Держи его!», – словно тот может убежать. А еще красноголовики (подосиновики по-нашему) на стройных белых ножках стоят, если перепрыгнуть с дороги через канаву, да крепкие чистые обабки, подберезовики, значит. Ну и лисят без числа. Потом приползли, наконец, к Онеге, в сруб, на постой к замечательному самородному простому мужику, Николаю Федоренко. Такие как раз жизнь собой украшают – говором, мыслями и, главное, делами, пусть и не всегда заметными. В конце 80-х уехал от пыхтящего радиацией Чернобыля, обосновался в Карелии, основал, после многолетних проб себя в разных отраслях, рыбное хозяйство с нуля. Всё сам – рос, развивался, отбивался от бандитов и охотников поживиться готовым бизнесом, всяко было… Сейчас ведущий в рыбной своей отрасли, по Онеге садки с мальками и промысловой рыбой, лучшая она у него в Карелии, жирная, масляная, почти дикая, кормит он ее не химией, а полезным, все о ней знает. Подходит на катере к садкам, бурчит ей что-то, нашептывает, общается. Странно, что у самого еще плавники не выросли. Интереснейший человек, до всего дошел сам, без образования, не ученый, но весь в орденах, медалях и наградах за рыбку свою золотую! Есть же люди! Есть, кем гордиться!

Позвал в свой дом на берегу Онеги, накормил рыбкой и калитками. Калитки – еда интересная, изначально довольно пресная, но очень сытная, национальная карельская. Эдакие открытые пирожки из ржаного теста с разной начинкой. Могу научить. Надо для начала обрезать черный хлеб от корок, порезать на кусочки и залить кефиром. Когда размокнет, замесить тесто с пшеничной мукой, пока не перестанет приставать к рукам. На 600 г хлеба с мукой 1 стакан кефира, можно добавить немного воды. И пусть хорошо постоит, чтобы внутри все связалось. Делаем из теста колбаску и отламываем кусочки на калитки – по 5–6 сантиметров достаточно. Потом тоненько раскатываем. Я поменьше люблю, кто-то побольше, решайте сами. Складываем раскатанные блинчики стопкой и припорашиваем мукой, чтоб не слипались. Для начинки берем готовое теплое картофельное пюре – с маслом, горячим молоком, солью, перцем и яйцом, всё как положено. И делаем открытые пирожки, не мне ж вас учить, как! Печем минут 15–20 при 200°. И сразу из печки густо намазать маслом, чтоб стекало.