Приемный ребенок

– Какой несчастный случай? Когда?

Теперь Мэри поворачивается к ней лицом, как будто ей трудно сделать то, что она хочет, и приходится собираться с силами. Она впивается взглядом в глаза Элли так, словно к ним присоединены лазеры, а слова звучат совсем нетипично для Мэри. Так говорят мисс Гилберт и Сара, когда думают, что их никто не слышит.

– Тебе снова снились эти сны, Элли? Тебе снилась Имоджен?

– Нет.

Слово вылетает из Элли до того, как она успевает обдумать, ложь это или нет. Если честно, она не помнит свои сны. Она просыпается в холодном поту, у нее вздымается грудь и из горла вылетают хрипы после того, как она боролась за каждый вдох в дыму в окружении огня, но иногда она видит и другое. Иногда сквозь языки пламени пробиваются лица знакомых ей людей, тех, кто расстроил ее или плохо к ней относится, тех, кого она рада видеть страдающими в своих снах. Но в реальной жизни? Она даже мотылька не смогла убить. Она плакала, когда открыла окно, а потом смотрела, как мотылек летит к свободе, едва шевеля крылышками.

Глава 45

Она не видит языков пламени, но это не значит, что она в безопасности. Густой дым дерет горло и разъедает глаза, словно намеревается объявить о своих притязаниях на нее, завладеть ею. Она пытается кричать, позвать маму, чтобы та ей помогла, но звук застревает у нее в горле. Воздух вокруг очень горячий, даже обжигающий, и по ощущениям каждый дюйм ее тела уже в огне, словно она сама горит.

Где все? Они все сбежали? Мама, папа, Райли и Плюм? Ее родители хоть попытались ее найти? Или они думали только о себе и младенце, которого так сильно любят?

Теперь она больше ничего не видит. Ни кровать, покрытую бирюзово-розово-лиловым покрывалом, ни письменный стол, который папа отшлифовал и покрасил в белый цвет. Все скрыто в дыму. Хитро спрятано, словно кто-то взял в руку серый маркер и все им окрасил. Пошатываясь, она идет вперед, вытягивает руку, чтобы не свалиться, и хватается за ткань. Ткань у нее между пальцев. Окно! Она добралась до окна! Она дергает занавески, разводит их в стороны и смотрит в сад позади дома, который погружен во тьму. Все выглядит абсолютно нормальным, все темное и неподвижное, как на рисунке. Как такое может быть? Как все может оставаться таким обычным, когда внутри дома всему приходит конец?

Элли стучит по окну и знает, что это бесполезно. На заднем дворе никого нет, там не собралась толпа зевак, наблюдающая за происходящим, нет пожарных, которые приехали их спасать. Она чувствует себя как последний человек на земле.

Дым становится еще гуще, его еще больше. Он наполняет ее легкие, попадая в них с каждым вдохом, который она пытается делать. Если б ей как-то удалось заткнуть себе рот… Вскоре все внутри нее наполнится горячим воздухом и не останется места для воздуха, которым можно дышать. Она умная девочка; в одиннадцать лет она знает, что происходит, когда человек не может дышать. Элли срывает занавеску, держит ее перед носом и ртом, чтобы не позволить дыму пробраться внутрь, и колотит по окну.