Приемный ребенок

Теперь сирены воют прямо перед ее домом, кажется, мир снова очнулся, началась жизнь. В домах вокруг включают свет, соседи раздвигают занавески, чтобы посмотреть, что происходит. Через несколько секунд сирены прекращают выть, трещит входная дверь, на лестнице слышатся приглушенные голоса. Элли хочется бежать к двери, распахнуть ее, но она боится оставить единственный источник свежего воздуха.

У нее дрожат пальцы, которыми она держится за оконную раму, угрожают ее предать, но она все равно держится. Маленькая форточка – ее единственная связь с реальным миром, именно она спасет ее от того кошмара, который захватил весь дом. Когда в комнату врывается мужчина в черной куртке и желтых штанах, с маской на лице, ему приходится приложить немало сил, чтобы оторвать ее, кричащую, от этой спасительной нити, связывающей ее с жизнью. Наконец Элли падает ему на грудь и плотно зажмуривает глаза, чтобы не видеть ад за дверью ее спальни.

Глава 46

Ханна дрожит от холода и натягивает рукава на кисти рук, которые стали холодными как лед. Почему она, черт побери, не надела перчатки? Она так спешила сбежать из дома, подальше от мужа и его вопросов, которые ее достали. К счастью, она не забыла надеть пальто. Но можно не беспокоиться: вскоре она попадет в дом, а в квартире есть масляный обогреватель – и другие способы согреться.

Ханна содрогается еще раз, но на этот раз дрожь совсем другая – от предвкушения, а не от ветра, который проникает под пальто и пиджак, которые на ней надеты. То, что между ними (Ханна терпеть не может выражение «любовная связь», оно звучит так осуждающе), продолжается всего пару месяцев, и каждая их встреча приносит столько радости и так бодрит, что необходимость забираться в заброшенное здание среди ночи (что она никогда не подумала бы делать с мужем) нисколько ее не беспокоит. На самом деле это дико возбуждает. Она чувствует укол вины из-за того, что если б была готова побольше экспериментировать с Сэмом, то этого могло и не случиться, но она его игнорирует. Она не хочет, чтобы муж портил ей удовольствие.

Ханна отводит в сторону черный мусорный пакет, который приклеен к разбитому окну скотчем. Кусок скотча оторвался из-за порывов ветра и бьется о грязный, когда-то белый пластиковый подоконник. Ханна заглядывает в темную комнату. Когда она впервые пришла сюда, то поставила ногу на кусок разбитой водосточной трубы, оперлась на нее и залезла на подоконник. Она боялась, что подоконник треснет, она сломает ногу, или, что еще хуже, ее найдут застрявшей в окне, с одной ногой внутри комнаты и второй снаружи, напоминающей гротескную балерину. Теперь Ханна уже набралась большого опыта, и даже при скользком от дождя и грязи подоконнике умудряется подтянуться и перебраться в комнату, почти не прилагая усилий. Один раз у нее проскользнула нога, и она очень сильно ударилась коленом о раму. Теперь Ханна морщится при одном воспоминании об острой боли, за которой последовала тупая ноющая боль, которая мучила ее много дней. С другой стороны окна стоит пыльный пуфик – идея поставить его там появилась после того, как ей в первый раз пришлось спрыгивать с подоконника на пол. Здесь вообще многое появилось путем проб и ошибок. Сейчас она чувствует облегчение, когда ее ступня касается пуфика. Еще одно усилие – она перекидывает вторую ногу через подоконник, а затем спускается на пол.