Приемный ребенок

Большинству одиннадцатиклассников, у которых преподавала Ханна, разрешили сегодня прийти на похороны, но младших детей обеспокоенные родители не пустили. Угрюмые подростки стоят у бордюра, пиная ногами камушки, и смотрят на свои ботинки. Для разнообразия никто из них не шутит и не обсуждает свою половую жизнь. Они выглядят печальными и почтительными, но тем не менее я задумываюсь… Кто на самом деле виноват в смерти Ханны Гилберт? Ее любовник? Муж? Кто-то из учеников? Я знаю, что будут говорить некоторые люди: Ханна неправильно вела себя с Элли и поэтому заплатила самую высокую из возможных цену. Конечно, все это нелепо и смехотворно. Элли находилась дома, когда Ханна отправилась в заброшенный дом. Никто не видел, чтобы Элли выходила из дома; нет оснований считать, что она была в другом месте. Я сама приезжала в дом Джефферсонов вскоре после того, как была убита Ханна (время смерти установлено). Прошло слишком мало времени – Элли не успела бы вернуться из заброшенного дома. Я только надеюсь, что ее не сделают козой отпущения из-за подобной ментальности маленького городка, который охватили паранойя и страх.

Я поворачиваюсь на звук, создаваемый едущими по гравию колесами. В ворота крематория медленно въезжает катафалк, люди подходят, чтобы занять свои места в очереди. Я задумываюсь, была ли хотя бы половина собравшихся здесь лично знакома с Ханной, нравилась ли она им. Я осматриваю толпу и вижу знакомые лица, включая Флоренс Максвелл, которая стоит с группой других учителей.

Катафалк останавливается перед крематорием. За ним подъезжает еще одна машина, потом третья. Мужчины в цилиндрах и фраках подходят к машинам, чтобы открыть дверцы для людей, которые в них сидят. Муж Ханны Сэм и молоденькая девушка, вероятно, ее дочь, выходят из второй машины. Рука Сэма лежит у девушки чуть ниже спины, словно он ее поддерживает, чтобы не упала. Он выглядит испуганным, словно беспокоит его нечто большее, чем горе. Он видит Флоренс Максвелл и направляет дочь к ней, девушка падает в объятия директрисы.

Из третьей машины выходит хрупкая старушка. Такого не должно быть никогда – мать не должна хоронить свою дочь. Я чувствую скорбь. Независимо от того, как я относилась к Ханне Гилберт при жизни, смерть меняет все. И Ханна не заслуживала такой судьбы. Женщина средних лет (возможно, сестра Ханны) ведет хрупкую старушку в самое начало очереди, ей помогает Флоренс Максвелл. Вероятно, Флоренс и Ханна были близки, раз директриса занимает место вместе с членами семьи. И на самом деле тот факт, что Флоренс обнимала дочь Ханны, показывает, что они очень хорошо друг друга знали.

Почему Ханна Гилберт так сильно ненавидела Элли? И почему она столько говорила про зло? Несмотря на все свои недостатки, Ханна на самом деле верила в то, что говорила. Я нацелена выяснить, почему она так считала. Хотя не сегодня и не сейчас. Сегодня нам нужно похоронить человека.

Глава 54

Имоджен

– Я хочу поговорить с тобой о том, что случилось с твоей учительницей, – медленно произношу я, наблюдая за Элли, чтобы оценить ее реакцию. Она не поднимает голову, смотрит в землю у себя под ногами. Мы идем по тропинке вдоль канала, того самого канала, в который я свалилась, как кажется, целую жизнь назад. Сейчас день, и это место совершенно меня не пугает, хотя я больше не рисковала возвращаться этим путем домой по вечерам после своего неудачного купания.

– О чем там говорить? – спрашивает Элли, не встречаясь со мной взглядом. – Я не знаю, что случилось.

– Я уверена, что знаешь, – мягко говорю я. – Это маленький городок, люди обсуждают случившееся, в особенности в школе. Я подумала, не говорил ли кто-то что-то тебе?

– Никто мне никогда ничего не говорит, – угрюмо отвечает Элли. – Со мной вообще почти не разговаривают в школе, ну, если только обзываются. Однако это не означает, что я сама ничего не слышу, – добавляет она. – Я слышу больше, чем люди подозревают.

У меня появляется нехорошее предчувствие.

– И что ты слышала?

Элли поднимает голову и смотрит на меня.

– Мисс Гилберт и мистер Хокер крутили роман. Занимались сексом за спиной у всех.

Я не в первый раз слышу нечто подобное от ребенка, другие дети мне тоже это говорили, но никто не выражался так прямо.

Элли поддевает ногой камушек, попавшийся на тропе, и откидывает его в сторону.

– Если они предавали людей, с которыми состояли в браке, то, может, один из них и убил ее. Чтобы наказать.

Я останавливаюсь, и Элли наконец смотрит мне прямо в глаза.

– Что?

– Никто не убивал мисс Гилберт, Элли. Это был несчастный случай.

– Это не несчастный случай. Ей проткнули грудь…

– Достаточно.