Приемный ребенок

Мой голос прозвучал резче, чем я хотела. Откуда дети берут эту информацию? И как так получается, что они знают все поразительно точно? Я знаю детали смерти Ханны Гилберт благодаря моим рабочим контактам. Я говорила себе, что мне это нужно не из-за любопытства, а чтобы помочь детям справиться со случившимся. Мне нужно знать детали, чтобы меня не шокировало то, что я могу услышать. Однако очевидно, что это не сработало – я все равно шокирована, услышав такие вещи, вылетающие изо рта такой юной девочки, как Элли.

– Прости, – мягко произношу я, чтобы сгладить резкость своего тона в предыдущий раз. – Просто об этом не очень приятно говорить. Дети в школе не знают деталей, они просто приукрашивают историю, чтобы та получилась захватывающей.

– Вы на самом деле считаете случившееся с мисс Гилберт несчастным случаем?

Теперь мы приближаемся к городу: я вижу верхушки зданий над деревьями, растущими вдоль канала. Тропа заворачивает в огромный парк, в этом месте канал соединяется с рекой. Я помню, как летом тут собиралось невероятное количество подростков, они загорали и устраивали пикники. И я задумывалась, куда же они все деваются в зимние месяцы, мне казалось, что в Гонте и окружающих его деревнях нет достаточного количества домов, чтобы вместить всех этих детей. Раз в год в городе устраивали ярмарку, и мы с Пэмми украдкой сбегали из дома, чтобы отправиться в парк после наступления темноты. Ну, то есть Пэмми украдкой сбегала из дома, моей матери было плевать на то, как я провожу любую часть дня. Даже теперь, по прошествии всех этих лет, заворачивая за угол и выходя на широченное зеленое поле, я могу поклясться, что чувствую запах бургеров и донатов. Запах пота смешивается с запахом солнцезащитного крема, я слышу музыку и крики людей, танцующих вальс и твист.

– Прости, что ты сказала?

– Мисс Гилберт, – нетерпеливо повторяет Элли. – Вы на самом деле считаете, что это был несчастный случай? Что это не было сделано преднамеренно?

– Да, считаю, – твердо говорю я. – Нет никаких доказательств, подтверждающих, что кто-то находился там вместе с ней.

– Доказательств нет – это правда. Значит, вы не думаете, что кто-то мог это сделать, не зная, что делает?

Я смотрю на нее с любопытством.

– Ты спрашиваешь очень странную вещь, Элли Аткинсон. Как можно погубить человека и не знать, что ты это сделал?

– Ну, может, если человек был в трансе или что-то в этом роде.

– Ты имеешь в виду под гипнозом? Знаешь, Элли, тебе с таким воображением нужно стать писательницей. Так, давай вот здесь срежем путь.

Я показываю на траву. Таким образом мы здорово сократим себе путь – или придется обходить парк с внешней стороны. Трава мокрая, но грязи тут нет, мы оставляем следы в росе.

– Нет, не под гипнозом. Может, человек ходил во сне?

Я смеюсь.

– Мы все еще обсуждаем эту тему? Нет, никто не убивал мисс Гилберт, зная или не зная об этом, – твердо говорю я, глядя ей прямо в глаза. – Она упала. Все. Хочешь поговорить о своих чувствах из-за того, что ее больше нет?

– Помните, как вы говорили, что это не сеанс? – Элли показывает на меня пальцем. – Вы сказали, что сейчас выходные, и мне не нужно говорить о чувствах.

– Не нужно, – отвечаю я. – Я просто уточнила.

Она права. Когда я вчера вечером позвонила Саре и Марку Джефферсон и спросила, не будут ли они возражать, если я свожу Элли пообедать, Сара согласилась практически мгновенно, и в ее голосе слышалось явное облегчение. Она даже не поинтересовалась, допустимо ли мне брать на целый день кого-то из детей, чьи дела я веду (это недопустимо), и знает ли об этом мое начальство (не знает). Сара просто крикнула Элли, которая согласилась так же быстро, как Сара, при условии, что от нее не потребуется говорить «про все эти чувства».

Следующий час мы ходим по магазинам, Элли мерит одежду и украшения, я с радостью наблюдаю, как она кружится в них, как вбегает в примерочные и выбегает из них. Она выглядит такой счастливой в одном модном наряде, который примеряет, что я импульсивно прошу продавщицу отнести его на кассу после того, как Элли снимает одежду.

– Вы уверены? – спрашивает Элли, глаза у нее блестят, радость бьет из нее фонтаном.

Я улыбаюсь и киваю.

– Нельзя оставить в магазине такую прекрасную вещь. Как насчет того, чтобы подобрать к ней ожерелье?

Я знаю, что мне не следует этого делать – я нарушаю все неписаные правила, внесенные в несуществующий свод правил у меня на работе, но выражение лица Элли и то, как она бросается ко мне с объятиями, стоит тех проблем, с которыми я могу столкнуться, если Эдвард об этом узнает.

– Я буду выглядеть, как другие девочки в школе, – заявляет Элли, и у меня сжимается сердце от того, что я слышу в ее голосе. Дело в том, что Элли совсем не такая, как большинство девочек в этой школе; а от того, что она так отчаянно пытается встроиться, разрывается сердце.

Глава 55

Элли