Приемный ребенок

– Он исчез где-то в районе обеда, и я нигде не могла его найти, поэтому отправилась в наш «стол находок», но его и там не оказалось. Затем, после математики, телефон вдруг появился у меня в рюкзаке.

– Значит, это дело рук кого-то из твоего класса?

– Совсем необязательно. Его могли опустить в мой рюкзак и в коридоре. Он оказался сверху, как будто все время там лежал.

– Элли ответила?

– Да. Написала просто: «Окей, увидимся там». – Мэри издает тихий стон. – Если с ней что-то случится, то это будет моя вина. Я практически привела ее туда.

– Не говори глупостей. – Я киваю на дверцу моей машины, и Мэри забирается в салон. – Ты не отправляла это сообщение, даже если Элли и думает, что отправляла. Другие дети ее изводят?

Мэри кивает.

– Многие говорят, что она имела какое-то отношение к смерти мисс Гилберт. Мисс Гилберт в школе любили – она была молодая и ладила с большинством. Это смехотворно. – Мэри начинает теребить сухой кусочек кожи у ногтя большого пальца. – Элли не имеет никакого отношения к случившемуся с мисс Гилберт – к тому, что она отправилась в тот дом, или к тому, что там с ней произошло. Ей одиннадцать лет, ради всего святого. Она не убийца.

– Конечно, нет.

У меня все переворачивается внутри. Мне казалось, что с этим вопросом мы разобрались. Я думала, что дела идут лучше. Я опять катастрофически ошиблась?

Еще несколько минут проходят в молчании, пока я инстинктивно еду к Пэрри-Вудс. Я сама сотни раз ходила туда вместе с Пэмми, когда мы были детьми, не старше Мэри. Я только не знаю, кто мог позвать туда Элли и зачем. Что они сейчас с ней делают? Мне следовало позвонить в полицию?

– Попробуй еще раз позвонить Саре, – инструктирую я Мэри. – А затем нам, наверное, следует позвонить в полицию.

Мэри качает головой.

– Тогда у меня возникнут проблемы. Предполагается, что я присматриваю за Элли. А что, если полиция решит, что это СМС отправила я?

– В полиции работают не дураки, Мэри. Если бы его на самом деле отправила ты, то зачем бы тебе было прибегать ко мне на работу и пытаться уговорить поехать с тобой в лес?

– Вы можете ехать быстрее? – подгоняет меня Мэри. – В любом случае мы туда доберемся быстрее, чем полиция.

Мы уже проезжаем мимо школы. От школы до моей работы идти пятнадцать минут, а Мэри отправилась за мной только после того, как увидела СМС у себя в телефоне. До леса Пэрри-Вудс идти двадцать минут в противоположном направлении. Это означает, что Элли уже находится там минут десять с тем, кто ее там ждал.

– Мы почти приехали, – говорю я, протягиваю руку и опускаю на колено Мэри. – Не беспокойся, ничего с ней не случится. Я прослежу, чтобы все было в порядке.

– Я просто не могу понять, кто отправил это сообщение, – признается Мэри. – Я знаю, что люди здесь не любят Элли. Они почему-то решили, что она – воплощение зла. Странная, безумная теория! Но воплощение зла – это не Элли. Это само место.

– Что ты имеешь в виду?

Мэри смотрит на меня.

– Только не говорите мне, что вы этого не чувствуете! Не говорите мне, что не чувствуете, как зло тут распространяется во все стороны, как плесень. Я не знаю, почему здесь кто-то живет. Как только я стану достаточно взрослой, я уеду отсюда и заберу Элли с собой.

– Так здесь было всегда, – тихо говорю я себе под нос. – Здесь всегда были такие ощущения.

– Что вы хотите этим сказать? Почему вы говорите «всегда»? – спрашивает Мэри. – Я думала, что вы только недавно сюда переехали.

Я готова лягнуть себя за глупость.

– Я жила здесь в детстве, – признаюсь я. – Я выросла в Гонте.

У Мэри округляются глаза.

– Вы здесь жили? И уехали? Зачем же, черт побери, вы сюда вернулись?

Я качаю головой.

– У меня умерла мать, и я унаследовала ее дом. Затем я потеряла работу, поэтому переезд сюда показался вполне логичным решением. – Я не знаю, почему все это рассказываю пятнадцатилетней девочке. – Но дело не только в этом. Ты права: это место каким-то образом отличается от других, и что-то тянет тебя назад, даже если ты на самом деле не хочешь тут жить.

– Мои соболезнования в связи со смертью вашей мамы.

– Спасибо. Мы очень долго не разговаривали. Я даже не приехала на похороны. Она не вела себя как настоящая мать. Она была совсем не как твоя.

– Что? Вы считаете, что моя – идеальная мать? – Мэри фыркает. – Вы считаете, из-за того, что она тянет в дом всяких бродяжек, она святая?

– Она явно лучше, чем та, которая была у меня. – Мне не следовало об этом говорить, не следовало обсуждать мое прошлое с подростком. Я машу рукой вперед, показывая на появившийся в поле зрения лес. – Где вы с Элли в него заходите?

Мэри показывает:

– Вот там, справа. Там есть небольшая дыра в заборе. Обычно мы пролезаем сквозь нее.

Я еду медленно по узкой дороге, пока не вижу дыру, про которую говорит Мэри. Я останавливаюсь, как можно ближе к краю леса и открываю дверцу.

– Пошли.

Мэри колеблется.

– Мне нужно идти с вами?

– Я понятия не имею, где находится эта поляна. – Я делаю паузу. Мне не следует тащить подростка в лес после школы. Хотя чисто технически эта она тащит меня. – Наверное, лучше позвонить в полицию.