Приглашение госпитальера

- Эти петухи летающие хотят драки, - прохрипел Филатов.

Они приближались. Окрасились молниями – это Ловчие били разрядниками, не жалея энергии. У них была задача любой ценой остановить чужаков. Они только не знали, что средний разрядник ничего не может сделать полноценному боевому кораблю.

Они упрямо кружили. На них не действовало поле противодействия. И скорости уравнялись.

- Семьдесят восемь воздушных целей, - проинформировал комп. – Уничтожение?

- Ни к чему, - отмахнулся Филатов. – Главная цель определена.

Еще залп в сторону озера… Бесполезно. Защитное поле погасило его…

Цитадель опять начала чернеть. Иные силы пытались прорваться в эту Вселенную.

Мир вокруг госпитальера наполнился холодом. Лед сковывал тело. Сомов с помощью шара пытался отсрочить момент, когда этот лет скует весь мир…

Корабль убыстрил ход, и Птицы Проклятого отстали.

- Семьдесят процентов энергонапряженности, - сообщил комп.

- Всю энергию на пробой поля! – крикнул Филатов.

Корабль сбросил скорость и двигался теперь на высоте в полкилометра со скоростью автомобиля. Но двигался.

Удары бортовых орудий все не могли достигнуть озера. Они рассеивались, и это было совершенно непонятно. Обычное поле эфирного натяжения они бы давно продолбили.

Госпитальер открыл глаза. Приказал компу приблизить изображение. И увидел, что на гранитном берегу овального озера, синевшего рядом со стенами Цитадели, в развевающемся плаще стоит Рамус. Самое ужасное было то, что он погружался в гранит. Его засасывал камень, но он не обращал на это внимания. Он держал в руках нечто, похожее на цветок, от которого хищные изгибающиеся щупальца тянулись к озеру. Иди озеру тянуло щупальца…

- Еще приближение, - скомандовал госпитальер.

Теперь можно было увидеть лицо этого человека. Оно было страшно – кожа высохла и плотно обтягивала череп. Глаза прикрыты. Нос обострился. От Рамуса веяло равнодушие. Воистину дьявольским равнодушием ко всему…

Сомову показалось, что Столп почти достиг своей цели. Он освободил чудовищные силы. И сам перестал быть человеком со свободой воли. Он стал частью таинственной темной мощи, которая едва не погубила Синюю Долину и Двеннадцатиугольник.

Тьма сгущалась. Очертания Цитадели опять темнели. И госпитальер понял, что проигрывает поединок. Черная энергия иных пространств и времен хлынула в образовавшуюся дыру мироздания. Скоро она сметет все. Что здесь будет? Трудно даже представить… За всем этим ощущалась какая-то нежить. Полностью чуждый человеку, холодный уклад…

- А-а-а-а! – послышался ликующий вопль Рамуса. Для этого сатанинского крика не было преград и расстояний. Он пролетал вьюгой и морозил все вокруг.

И на все сущее наползал лед. Он надвигался километровой тощей, как в большой ледниковый период, погребая под собой все, отбирая тепло. И не было от него спасения…

И тут будто взорвалась бомба. В глаза госпитальера ударил свет, который должен был сжечь сетчатку, но не нанес никакого вреда. Он только высветил темные уголки души. Вдруг Сомов понял, что в нем живет любовь и к этому, еще недавно чужому для него, миру. Он любит и свой мир. Это главное, что отличает человека - любовь. Пусть она живет в глубине души и не всегда проявляется. Пусть многие так и не узнали теплоту ее света. Но она есть! И будет всегда!

Вспышка длилась невообразимо малое мгновение…

А потом лед стал крошиться…

Дальше стало твориться что-то невообразимое. Госпитальер видел все со стороны, откуда-то сверху. Он отлично мог рассмотреть, как похожий на камбалу, с распростертыми крыльями «Гамаюн» разворачивается к озеру. Как главные орудия начинают разогреваться. На них проскальзывает искра… А потом плазменный поток обрушивается на Хрустальное озеро…

И озеро не вскипает, не испаряется, а разбивается. Оно раскалывается на куски. И от него граниту скалы ползут трещины, опутывают Цитадель. Стены и здания тоже начинают раскалываться. И трещины ползут по фигуре замершего на берегу человека, который издает дикий вопль боли, сотрясающий основы всех миров.

Потом все приходит в движение, как снежок, подхваченный вьюгой. Озеро разлетается большими ломаными льдинами. Цитадель разваливается на куски…

И госпитальер наяву видит, что эти льдинами, кружась, плывут в воздухе, как в воде. На одной из них – он сам, На другой – Филатов. На третьей – Могущественнейший Столп Рамус. Лица у всех неживые. И от них исходит холод.

Он всей душой рванулся обратно. К теплу. К жизни…

И все потемнело.

Госпитальер спасительно потерял сознание…

***

Перед ним были звезды. Созвездия. Далекие туманности. Все вращалось, пульсировало, находилось в движении.

Потом госпитальер понял, что вращается что-то в его голове. Поэтому пришлось напрячься и взять себя в руки.

Звезды постепенно прекратили свой бег. И прозвучал густой баритон:

- Командующий эскадрой капитан Ратомиров вызывает экипаж «Гамаюна».

Госпитальер попытался оглядеться. Голова поворачивалась с трудом. В шее что-то скрипело.

- Флагман «Звездный стрелец» вызывает «Гамаюн», - не унимался баритон.

- Связь с флагманом, - с трудом произнес госпитальер.