Приглашение госпитальера

Машина дернулась. Двигатель заглох. Потом заработал снова. И бензиновое чудище, воняя выхлопными газами и набирая неторопливо скорость, устремилось по пустому шоссе.

- Бак наполовину полон. Должно хватить, - Филатов щелкнул пальцем по указателю топлива.

- Ну да, - госпитальер, блаженно расслабившийся на переднем сидении, отдал приказ аптечке, и она вкатила ему изрядную долю успокаивающего, так что мысли стали немного вялыми, зато холод отступил и вместе с ним отодвинулся подальше, притаился упругий страх.

- Ха, надо же так влипнуть, - покачал головой Филатов, который, как человек с идеальной нервной системой, без помощи медикаментов пришел в себя. - Нет худа без добра. Мы побывали в центре аномалии. Выбрались оттуда живыми. Познакомились с зомби. И тоже выжили. Первая разведка проведена.

- И выводы?

- Выводов нет. Но есть наблюдения... Почему у нас не было информации о "размороженных" зомби?

- Не знаю.

- То ли местные власти скрывают по каким-то причинам этот факт. То ли это новое явление.

- И что?

- Ничего... Связь четкая. Зомби рождаются из "замерзших". Люди будто посыпаются. Но уже не теми, кем были. И, заметил, "замерзшие", просыпаясь, напрочь утрачивают неуязвимость. Против настоящих "замерзших" наши пистолеты не помогли бы.

- То есть "размороженные" частично возвращаются в этот мир, - устало произнес Сомов. Мысли, утяжеленные успокаивающим, ворочались неторопливо.

- Да.

- Чертовщина. Какая-то чертовщина... Знаешь, Сергей, мне вообще кажется, с этой планетой что-то не в порядке.

- Ну ты удивил.

- Нет. Не в порядке изначально. С какой целью вообще был колонизирован этот мир Союзом Двадцати? - Сомов зевнул, глаза слипались. Он напрягся, пытаясь вернуть себе ясность мысли. - Тут не было ни военных баз, ни больших предприятий. Сюда просто перебросили несколько миллионов человек, создали худо-бедно техносферу, разместили субатомный реактор типа "Антей". Зачем тут нужен был реактор такой мощности?

- Здесь собирались разворачивать какие-то научно-исследовательские комплексы. Но, кажется, не успели.

- Какие комплексы?

- История умалчивает.

- Много чего умалчивает...

Сомов сонно погладил кобуру с пистолетом "Гроза", из которого так и не выстрелил. За него пострелял всласть Филатов. Пистолет работал, как часы, и он иллюстрировал мысль, что менее сложные системы деструктивная сила, поразившая планету, затрагивает в меньшей степени. Поэтому и снабдили их не бластерами и разрядниками, а давно устаревшим огнестрельным оружием. Взрывчатое вещество в патронах обладало гигантской силой, а пули были не больше острия иголки, расширяющиеся при попадании в цель. Поэтому сами патроны были микроскопическими, и в магазин пистолета их влезало полторы сотни - больше чем в диск старинного пулемета. Но все равно это было классическое огнестрельное оружие.

Госпитальер прикрыл глаза. Машина резко подпрыгивала на неровностях дороги, но все равно этот бег, журчание двигателя и шелест шин по асфальту вгоняли в сон. Филатов теперь вел машину молча.

Сомов задремал. Сон был тяжелый, без сновидений.

Проснулся он от того, что машина резко тормозила.

Госпитальер дернулся и выпрямился на сидении. И услышал напряженный голос своего друга:

- Не делай резких движений.

Машина стояла на повороте. Она едва не врезалась в два черных полицейских гусеничных бронетранспортера, перегораживающих дорогу. Прикрываясь броней, четверо полицейских заняли огневые позиции. Пулемет на прозрачном куполе бронетранспортера угрожающе смотрел в сторону беззащитной автомашины.

- Начнется стрельба, ныряй в ту яму и не дыши, - прошептал Филатов, ладонь его лежала на рукоятке пистолета, засунутого между сидениями.

Сомов представил, что сейчас глухо заработает пулемет, и стальные пули разорвут тонкий металл машины, вопьются в тела.

- Не двигаться! - послышался окрик. - Стреляю без предупреждения!

Филатов давно прикинул, что может успеть что-то сделать. Например, нырнуть вперед, пристрелить на лету старшего, махнуть за деревья. Двоих-троих он снимает и остается живым. Только висит на нем одна гиря, которая сковывает движения и ограничивает маневр до предела - это лучший друг Никита Сомов. Его не бросишь. Не отдашь на растерзание.

- Офицер, - крикнул Филатов. - Прежде чем вы откроете стрельбу, потрудитесь объяснить, за что вы собираетесь прикончить двух уполномоченных Федерации.

Повисло на миг молчание. Напряжение достигло апогея, и уже готово было разразиться грозой... А потом вдруг схлынуло.

Из-за бронетранспортера вышел офицер. На нем были синяя, немножко мешковатая, из защитного суперсиликона форменная одежда и шлем с прозрачным закрытым забралом. На погонах тускло серебряно светило по два двеннадцатиугольника - лейтенант. Его подчиненные продолжали держать машину на прицеле. Но стрелять без предупреждения, кажется, раздумали.

Лейтенант осторожно, будто шел не по асфальту, а по болоту, сделал несколько шагов и остановился перед машиной. Его рука лежала на автомате, сквозь прозрачное забрало шлема было видно, что глаза у него настороженные.

- Уполномоченные Федерации? - вопросительно произнес он.