Приглашение на бизнес-ланч

– Но каких? Неужели я, профессор психологии, не способен их отследить? А, может, наоборот, я уже давно понял нечто важное и боюсь, что новое знание меня убьет? Но что это за знание, если нет никаких оформленных четких мыслей? Откуда угроза? Почему не отпускает тревога? Кто способен разрушить мой устоявшийся и такой комфортный мир?

– Никто. Только я сам. Если буду так много думать. И сомневаться в себе.

Я устроился за самым дальним столиком. От общего зала меня отделяла зеленая стена ниспадающих лиан, но зато хорошо были видны люди. За ними всегда интересно было наблюдать. До недавнего времени. Сейчас интерес пропал, прохожие казались мне одинаково беззаботными, пустыми. Это было очень и очень плохо, ведь именно горожане являлись главным источником моих исследований и доходов. Я просто обязан был их любить.

– Опять «обязан». А не слишком ли много у нас всех обязательств и обязанностей?

– Но, послушай, строго регламентированное поведение – основа благополучия всей цивилизации, ты сам над этим постоянно работаешь.

– Не знаю, иногда мне кажется, что нет свободы воли.

– И зачем она? Чтобы иметь возможность проявлять агрессию? Да посмотри вокруг, люди абсолютно свободны, они развлекаются!

– Почему тогда меня это так сильно стало напрягать, будто я вижу не людей, а их тщательно отретушированные копии?

– Идиот!..

Подкатился бесшумный робот-официант, принял заказ. Через несколько минут чашка ароматного кофе стояла на столе. Я стал смотреть на поднимавшийся над чашкой парок – тонкий, прозрачный, едва видимый. Такой же эфемерный, как и мои мысли.

Я любил натуральный кофе еще со времен студенчества, ценил его естественный вкус и не признавал ароматизаторы, добавки, сливочные пенки. Черный кофе без сахара казался мне таким же чистым, как истинные чувства. Разные сорта кофе дарили разные вкусовые оттенки, мне нравилось их сравнивать с эмоциями. Это была моя придуманная игра, нечто вроде аристократического сибаритства, о котором я читал в древних книгах. Такое увлечение могло бы показаться смешным, но мой друг и коллега Глеб Горбачев, как ни странно, разделял его. Вместе мы устраивали вечерние кофейные церемонии в моей усадьбе возле камина и много говорили не только о науке, но и о том, о чем вслух говорить было нежелательно. Да и сам Глеб появился в моей жизни совершенно непредсказуемо. Вернее, появился он обычно, как и остальные, но настолько выделялся из общей массы комфортных мне людей, что сразу обратил на себя внимание.

Тот день, спустя два месяца после встречи со странной женщиной, о которой я безрезультатно пытался забыть, запомнился хорошо. Обычный рабочий день, когда после обхода лаборатории я уединился в офисе и стал читать отчет сотрудника. Отчет был написан из рук вон плохо, я злился и думал о том, что сотрудник меня не устраивает. В этот момент в кабинет постучали.

– Да, входите, – я ожидал увидеть кого-то из лаборатории и сделал строгое лицо.

– Профессор Алари, я к вам.

В кабинет вошел странный тип. Был он ярко-рыжий, лохматый, с клочковатой бородкой. Его высокая нескладная фигура была облачена в дорогой костюм, сидевший на нем мешком, и весь он казался неуклюжим, словно собранным из деталей от разных механизмов.

– По какому вопросу, уважаемый?

– Я на стажировку, по обмену опытом, – он подошел к столу, положил передо мной папку с бумагами и без приглашения сел, будто стоять ему было тяжело. – Горбачев. Глеб. Доцент психологии. Из Праги.

Фамильярное поведение коллеги вызвало у меня новый приступ раздражения, но я сдержался и молча стал читать его резюме. Как ни странно, послужной список у Горбачева оказался впечатляющим – многочисленные статьи, несколько монографий, руководство лабораторией, три патента. Я несколько успокоился, приветливо улыбнулся гостю.

– А почему я вас никогда не встречал на симпозиумах и конференциях?

– О, профессор, это не для меня, – Глеб весело рассмеялся и зачем-то махнул рукой в мою сторону, – моя внешность не располагает к общению с почитателями.

– Вы не любите почитателей?