Приглашение на порку

КОРМ. Тем более что по спискам и четвертая часть сегодня не пришла. Они на что-то надеются!

ХАБИХТ. И зря! Корм, я думаю, вы понимаете, что дело серьезно на этот раз! И самая опасная для них и самая неоправданная надежда их — на мое добродушие. Компромисса не будет. И необоснованная надежда бунтарских крестьян на этот раз опасна, во первых для их самих, во вторых, конечно, и для нас. На следующее воскресение после порки мы же не можем позволить себе спалить половину хуторов нашей волости… Хотя и на этот раз мы действуем во имя святых интересов безопасности государства и нашей святой церкви! И свое святое слово мы должны сдержать — хоть бы пришлось подпалить все их дома!

КОРМ. Я понимаю вас, господин барон.

ХАБИХТ. Поэтому постарайтесь еще раз крестьянам напомнить их долг покаяния перед царем, перед церковью, перед дворянством… Для этого надавите и ни самоуправление волости. А я еще поговорю с пастором. Чтобы латыши, наконец, поняли, что дело действительно серьезно! Тут мы обязаны быть принципиальными до конца. И мы будем таковыми. И еще, Корм, — мы обязаны быть принципиальны также и в другом. Конкретно — мне не понравились издевательства драгунов во время порки. Латыши должны понять, что мы наказываем их не ради собственного удовольствия или из-за личной мести… Мы служим чему-то высшему! Во имя этого высшего мы их наказываем! Молча, жестко, непреклонно, но справедливо…

КОРМ. Но что делать, господин барон? Эти бедные солдаты за пару месяцев в Балтии видели и натворили столько всего… Такое нежное поглаживание крестьянских жилистых спин им, ей Богу, кажется смехотворной шуткой. Немых и хмурых их делает лишь вид крови и трупов… Да и то уже не всегда…

ХАБИХТ. Да…с. Тем не менее, может все же попытаетесь еще раз поговорить с подпоручиком Сухоруковым. Может… посоветовать ему не давать воскресенье солдатам водки? А после — хоть бы вдвойне!

КОРМ. Посоветовать… Господин барон, может быть, вы соизволили заметить, что самый первый, кто насмехается над теми, кто идет под розги, как раз и есть сам подпоручик Сухоруков.

ХАБИХТ. Да, я понимаю. Трудно этому русскому самодуру вбить в голову толк… Язык нагайки — да! Это он сразу понимает! (Задумывается.) «Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты»… за эту премудрость латышских людишек господин Сухоруков мог бы быть рад. Но меня, высокородного немецкого дворянина, этот наш вынужденный союзник ой как унижает… Ничего. Со временем европейский ум придавит русского медведя… Мы верим в прогресс человечества! Не так ли, Корм?

Дверь приоткрыл камердинер Рец.

РЕЦ. Ваше сиятельство, к вам просится старая хозяйка хутора Эзертеви.

ХАБИХТ. Хозяйка Эзертевов? Хочет поговорить?

РЕЦ. Очень просила, чтобы вы приняли её. На несколько слов.

ХАБИХТ. В такой поздний час! Интересно…

РЕЦ. Она очень, очень просила.

ХАБИХТ. Да… с! Ну, хорошо. Если очень, то пусть входит. Корм. Это вкратце все, что я хотел вам сказать. Действуйте! Святой долг перед государством, Богом и самими собой не велит нам сегодня колеблется! Долг велит осуществить миссию грозного, но справедливого судьи до конца. (Корм кланяется и уходит, за ним Рец. С минуты барон один.)

Скрывая волнение, в кабинет барона входит Маргарита.

МАРГАРИТА. Добрый вечер, господин барон. Извините, что посмела вас беспокоить… И в такой поздний час… (Барон смотрит на позднюю гостью.) Не будет трудно догадаться, господин барон, что такой внезапный визит вызван важной необходимостью… (Замолчала, ища правильные слова.)

ХАБИХТ. Не будет уж трудно догадаться, хозяйка Эзертевов… Я слушаю вас.

МАРГАРИТА. Господин барон… Среди своих соотечественников вы всегда выделялись как особо уравновешенный, справедливый, добропорядочный… хотя и грозный господин. Вашему сиятельству будет известно… По человечески благородные стороны вашей натуры лично мне посчастливилось узнать даже лучше чем многим в нашей волости… Тут я думаю не только наши тогдашние разговоры о высоких идеалах в лучших работах мировой литературы… Я хочу напомнить вам и про ваше чувство такта в минуты, которые касались лишь меня лично и, я смею думать, и господина барона…

ХАБИХТ(нахмурился). Да… с. Конечно, конечно — я всегда считал ниже своей чести подчинится слепой игре инстинктов. И даже не важно — это глубоко личные переживания или же отношения с миром и людьми. Я всегда старался думать. (Изучающее смотрит на Маргариту.) И кое-что я и понял… Особо за последний 1905. год… К сожалению… К сожалению… Так всё же, какая цель вашего внезапного визита?

МАРГАРИТА. Ваше сиятельство! Я пришла сюда именно для того, чтобы апеллировать к вашему светлому рассудку… Почему вам нужна эта позорная порка людей нашей волости на церковной площади!..