Пригласительный билет

Однако, имея в виду опыт знакомых семей, чьи строптивые дочери сдуру и безвозвратно теряли отличных супругов, укоряющие слова в адрес Анатолия, обязанного знать, какой чести он удостоился, Валентина Павловна произнесла почти шепотом.

Освежившись, Анатолий оделся и ушел. Пешком. Темно-вишневого цвета «Волга», которую он был удостоен водить, осталась в гараже.

Между тем семья Федоровых в пять вечера собиралась выехать на дачу.

Анатолий Чайкин, инженер, аспирант, миновал плавательный бассейн, Волхонку, пешком дошел до станции «Площадь Революции», окончательно успокоился, сел в метро и укатил в Вешняки пригородным поездом к отцу, мастеру завода «Фрезер», коего главный инженер именовал — мастер-академик Чайкин.

В саду при домике мастера созревали яблоки, цвели гладиолусы, табак, флоксы восьми видов. Отец Анатолия еще не вернулся с завода, а младший брат, Костя, на садовом столике шел по стопам старшего брата — чинил магнитофон.

— Толя, посмотри… Тут пустяк… — призывал Костя техническую помощь.

— Твой магнитофон я могу лишь окончательно испортить, у меня опыт… — признался Анатолий и самоотверженно ушел в дом.

Мать, обрадовавшись, тотчас усадила его за стол, будучи уверена, что в доме ученого Федорова Толю кормят не так, как следует кормить столь рослого и ненаглядного.

Лишь в три часа дня Николай Нилович увидел пригласительный билет, пометку «Партер» и вопрошающий взгляд Валентины Павловны.

— Глупости, — обронил он. — Какая-нибудь торопливая девица напутала…

— Извини, Коля, я звонила в юбилейную комиссию… Проверила— это штучки Печенегова.

— М-да. На него это похоже. Что ж, не поеду, и все.

Николай Нилович, как и Анатолий, принял душ, освежился и все же позвонил домой члену юбилейной комиссии Глебову, тоже директору института.

В отличие от могучего, импозантного Николая Ниловича, говорившего внушительно, низким голосом, Глебов Тимофей Иванович, невысокий, округлый, высказывался торопливо, часто переходя на плаксивый тон, но ученый он был удивительный и в той же мере человек прямодушный.

Необходимую служебную дипломатию, умение разбираться, как надо относиться к сотрудникам, коллегам, вышестоящим руководителям в том или ином случае, взяла на себя супруга Тимофея Ивановича— Аделаида Романовна, пятидесятилетняя теннисистка, автомобилист-любитель, неудавшаяся пианистка, певица и драматическая актриса, успешно прошедшая все ступени интриг в музыкальных и художественно-творческих организациях.

— Николай Нилович, дорогой… Вам прислали пригласительный билет с пометкой «Партер»? — переспросил Тимофей Иванович, глядя на Аделаиду Романовну в ожидании указаний вмешаться или отговориться.

Аделаида Романовна покачала пальчиком. Супруг понял. Тон его голоса стал плаксивым.

— Вот незадача… В комиссии уже вряд ли кого застанешь. Позвоните ради бога в понедельник утром. Чествование ведь вечером. И я позвоню Да, да. До свидания. Что? Сейчас скажу… (Тон стал более жизнерадостным.) Адочка, Федоровы приглашают нас к себе на дачу. Завтра. К обеду. Будут свежие караси… (Аделаида Романовна снова показала пальчиком. Благодарим вас… знаете… Аделаида Романовна плохо себя чувствует… Обязательно позвоню, — заверил Глебов и положил трубку.

— Никому ты звонить не будешь. Неужели ты не понимаешь, что зря ему билет в партер не пришлют!

— Досадная история.

— Он же вконец разваливает свой институт.

— Нет, нег. Это несправедливо. Они переживают некий застой, и не по своей вине… Их слишком часто реорганизуют…

— Потому что не знают, куда их сунуть.

— Николай Нилович тут ни при чем. Наоборот, он смелый ученый и настойчивый, дельный администратор. Ты не знаешь… — расхрабрился честный Тимофей Иванович.

— Откуда мне знать!

Аделаида Романовна (дома частенько играла не сыгранные в театре роли)… Она величественно поднялась с кресла и покинула кабинет с гордо поднятой головой (Мария Стюарт), села за рояль и запела романс. Громко, с цыганским надрывом, чтобы Тимофей Иванович прочувствовал, как он оскорбил ее.

— Поехали на дачу, — сказал Тимофей Иванович, уловив момент и капитулируя.

— Поезжай, если тебе так хочется, — томно произнесла Аделаида Романовна (Раневская — «Вишневый сад»).

Тимофей Иванович вернулся в кабинет и засел там до вечера, читая статьи технических журналов.

Кстати, прозорливости Валентины Павловны мог бы позавидовать самый чуткий телеобъектив.

— Конечно, когда ты звонил, перед твоим Тимофеем Ивановичем восседала в кресле его Адочка и, вероятно, помахала пальчиком — не смей вмешиваться, иначе он тут же позвонил бы Печенегову. И ко всему отказаться приехать к нам… Это тоже что-то значит…

Николай Нилович пожал плечами и махнул рукой.

— Поехали на дачу.

— На чем? Анатолий ушел и не сказал, когда вернется. До чего же он невоспитан!

— Ладно. Подождем Анатолия.

Николай Нилович уселся на диване и принялся читать статьи технических журналов. Валентина Павловна принимала целебно-успокоительное. Нина бодрствовала и готовила язвительную речь (типа парламентской) для встречи оппозиционно настроенного супруга.