Пригласительный билет

— Скажите, Митя, с какой стати мы должны терпеть их в своем доме?! И вообще, почему Алеша не предупредил меня, что в нашем доме живут посторонние люди? Я права?

— Безусловно, — поддакнул я и сделал второй шаг к дальнейшему нравственному падению.

Пользуясь тем, что старушка увлекла Верочку в дом, помрачневший Алексей сказал мне:

— Успокой, пожалуйста, Верочку. Так же неудобно, неприлично… Старики будут жить здесь до конца своей жизни. Одинокая, беспомощная тетка многим им обязана. Они занимают две из пяти комнат. И я ни за что не стану нарушать их покой. Я прав?

— Вне всякого сомнения. Это было бы непорядочно с твоей стороны, — поддержал я Алексея.

— Скажи об этом Верочке.

— Непременно…

Верочка по-хозяйски и, конечно, бесцеремонно осмотрела все пять комнат.

— Кому принадлежит мебель в комнатах, которые занимают они? — спросила она Алексея далеко не приглушенным голосом.

— Обо всем этом потом, — пытался сманеврировать несчастный Алеша.

— Но мы должны знать… С какой стати они будут пользоваться нашими вещами? Митя, вы согласны со мной?

Я кивнул головой, но так, чтобы Алексей не заметил моего двурушничества.

— Митя, вторично прошу, объясни Верочке, — шепнул мне ее будущий супруг. — Скажи, что так вести себя бестактно, просто ужасно.

— Сейчас скажу, — твердо заявил я.

Я решительно направился к Верочке и… стал помогать ей. Она пыталась сдвинуть с места столовые башенные часы со старинной инкрустацией, чтобы перетащить их в комнаты, которые занимала тетка. На пороге мы слишком ретиво толкнули часы, и они грохнули на пол.

— Ты хлюпик… Двурушник…

Не стану перечислять всех презрительных имен существительных, коими наградил меня мой двоюродный брат, когда Верочка демонстративно покинула дом покойной тетки и, возмущенная, пошла к пристани.

— Не смей ее провожать! — приказал мне Алеша. — Пусть она очнется, пусть почувствует, что я непреклонен и впредь буду поступать так, как подсказывает моя совесть. Поедем вместе поездом.

— Поедем поездом, — сказал я и тут же побежал догонять Верочку.

Возвращались мы с ней на теплоходе.

Да, их свадьба не состоялась. Почему? Попять не могу.

Впрочем, и я до сих пор не женился. Трудно найти ангела, подобного голубоглазой, застенчивой Верочке. Очень трудно.

ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ

В субботу без пяти двенадцать благополучие во всех его проявлениях пребывало в квартире Федоровых в незыблемом состоянии. Башенные часы в углу столовой чеканили мирные удары, пахло крепким кофе и навощенным паркетом. Августовский ветерок, насыщенный запахами клумб, беспокоил легкие оконные шторы, в кабинете Николая Ниловича увядали гладиолусы, привезенные с дачи вчера.

Ровно в двенадцать представитель Министерства связи опустил в прорезь дверей письмо и журнал «Иностранная литература».

Валентина Павловна вскрыла конверт и извлекла приглашение. Плотный, затейливый, внушающий почтение пригласительный билет просил присутствовать на чествовании академика Пирожникова.

— Очень мило. — Валентина Павловна улыбнулась произведению художника и полиграфистов.

На четвертой сторонке билета — на ней обычно обозначается «На два лица» и красуется лиловый отпечаток продолговатого штампика: «Президиум» — на сей раз значилось: «Партер» и «На одно лицо».

Что это? Валентина Павловна (по привычке) прищурила глаза. На одно лицо, бог с ними… Вообще она редко посещает официальные торжества в Доме ученых — и то лишь концерт, если в нем принимает участие заманчивая знаменитость.

Но всегда в пригласительном билете лиловый штампик просит Николая Ниловича занять место в президиуме. А тут партер. Что это может значить? Николая Ниловича Федорова в партер? Пятнадцать лет в президиуме и вдруг… Извольте радоваться…

Валентина Павловна (по привычке) приблизила лицо к зеркалу. Так и есть. Малейшая неприятность, и у нее краснеет лоб, что за несчастье! Но как быть? Показать билет Николаю или… Нет, не показать нельзя. Но что творится? Федорова, ученого, главу такого института — ив партер. Как это могло случиться?!

Воображение Валентины Павловны понеслось, как облако в предгрозовой час, в одном направлении. Нет, это неспроста. Пометка «партер» — явный намек. Или больше того — предупреждение в результате выступления Николая Ниловича с критическими замечаниями в адрес комитета. Очень похоже — раз ты такой разумный, сиди в партере.

Между тем погода портилась, ветер уже рвал до этого лучезарное облако в лохматые клочья. Валентина Павловна подошла к телефону. Кому позвонить? Положила руку на трубку — кому? Сколько друзей, знакомых, а позвонить, собственно говоря, некому.

Конечно, обо всем, что касается назначений, повышений и неприятностей, всегда отлично осведомлена Алла Трофимовна. Но позвонить ей… значит, дать повод к покровительственному тону. Только не ей. Попросить личного помощника Николая Ниловича? Этот проныра почует неладное и мгновенно обнаглеет. В юбилейную комиссию?.. Не называя себя.

После нескольких звонков Валентина Павловна добилась, ей сообщили нужный номер телефона.