Читаем Приговор полностью

С точки зрения отвлеченного наблюдателя, все, что творилось вокруг, могло показаться странным – люди сами изо всех сил старались попасть в мышеловку, зная, что она вот-вот захлопнется. Но обреченный на осаду Лемьеж действительно выглядел куда более безопасным местом, нежели свободные просторы вокруг, где вскоре будут рыскать летучие отряды йорлингистов, не сдерживаемые никем и ничем. Мы поехали было вдоль городской стены от восточных ворот к южным, в надежде, что с юга наплыва беженцев нет, но и там застали ту же картину, ибо не одни мы оказались такими умными. Какой-то аристократ на породистом белом жеребце, вынужденно затесавшийся в общую толпу, размахивал мечом и визгливо орал, что порубит чертово тупое мужичье на куски, если его немедленно не пропустят, но мужичье не оказывало ему никакого подобающего почтения и либо отлаивалось в ответ, либо вовсе игнорировало его вопли. Я был уверен, что он не осуществит свою угрозу, боясь не столько закона (который посмотрел бы на подобное сквозь пальцы), сколько мести разъяренной толпы. Действительно, на наших глазах какую-то телегу, которую ее владелец, вынужденный выпрячь двух мулов, все никак не мог стронуть с места, семь или восемь мужиков своротили набок с дороги, вывалив весь скарб на землю, а хозяина, пытавшегося протестовать, повалили в пыль и принялись мутузить ногами с такой яростью, словно это он был виноват в поражении армии и наступлении неприятеля. Жена избиваемого в голос причитала и заламывала руки, но не пыталась как-то более действенно защитить мужа. Что самое смешное – если бы вершители расправы употребили свою энергию, хотя бы даже четверть ее, не на это, а на то, чтобы помочь застрявшему – и его, и, наверное, их телеги уже были бы в городе. Но такая мысль, очевидно, даже не приходила в их головы.

Мне стало не по себе при мысли, что сделала бы эта толпа с Эвелиной, да и со мной заодно, если бы узнала, кем является моя спутница на самом деле. Но, конечно, узнать это беженцам было неоткуда. Проведя среди всего этого гвалта и вони почти час, мы, наконец, проехали в город.

Внутри Лемьежа порядку было несколько больше. Городские стражи, охрипшие от крика и раздающие зуботычины налево и направо, разворачивали подводы в боковые улицы окраин, не пуская их в центр с его узкими улочками, который эти телеги закупорили бы наглухо. Соответственно, ближе к центру, где располагалась наша гостиница, было поспокойнее, но, конечно, перемены чувствовались и здесь. В трапезной зале, куда мы отправились поужинать – здесь обслуживали не только постояльцев гостиницы, но и всех желающих – только и разговоров было, что о войне, а цены на еду за минувшие несколько часов успели взлететь втрое, и я понимал, что это отнюдь не предел.

Поднявшись наверх и плотно затворив дверь, я ощутил себя, словно путник, весь день шагавший под палящим солнцем и наконец-то вошедший в прохладную тень – столь приятно было после всего этого шума окунуться в тишину. Немного передохнув, мы с Эвьет все же занялись приготовлением мази и закончили уже при свече, когда за окном совсем стемнело. Я задул свечу, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и, не знаю, как Эвелина, а я заснул, едва коснувшись подушки.


Когда я проснулся, Эвьет уже стояла у окна, глядя во двор.

– Какие новости во внешнем мире? – осведомился я.

– Прибыли еще несколько рыцарей, – сообщила девочка. – Наверное, последние, кому удалось выбраться из той долины. Доспехи побиты, у одного рука перевязана, у другого голова. А простым постояльцам, похоже, снова приходится потесниться.

Я представил себе царящую внизу атмосферу очередного скандала и поморщился. Спускаться в общую залу совсем не хотелось. Тем не менее, завтрак нам бы не помешал.

– Пойду принесу что-нибудь поесть, – сказал я, одевшись.

Вопреки моим ожиданиям, даже выйдя на лестницу, никакого особого шума я не услышал. Доносились чьи-то шаги и звуки разговора, но не на повышенных тонах. Как видно, в условиях обострения военной ситуации выселяемые уже не пытались протестовать – а может быть, их уже успели выставить вон. Я спустился на несколько ступенек и вдруг замер, прислушиваясь к разговору – ибо услышал фамилию, которую предпочел бы не слышать.

– Молодой Гринард? Здесь? – мягко рокотал густой бас, принадлежавший, судя по всему, человеку уже не первой молодости. – Отличная новость, сударь, просто отличная. Я рад, что мальчик не успел на эту бойню. Такой удар был бы для старины Вильхельма – он ведь уже потерял старшего сына три года назад, вы, возможно, знаете… Нет? Ну, по крайней мере, тогда это был честный бой, а не бездарная мясорубка, как сейчас… В каком номере он остановился?

– Ммм.. не знаю точно, где-то на втором этаже, – ответил второй голос; это был Контрени. – Но они, возможно, еще спят…

– Они?

– Ну да, с ним девочка…

– Ха-ха! – довольно рассмеялся бас. – А мальчишка-то времени даром не теряет! Вот и мы с его отцом, помнится, в эти годы…

– Да нет же, господин барон, вы не так поняли! Это – его племянница!

– Пле-мянница?

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже