Приговор

Двух других коней я развернул мордами в сторону спуска и наподдал ладонью по крупу одному и второму. Конечно, внизу скачущие без всадников лошади рано или поздно привлекут внимание. Но лучше внизу, чем наверху.

Совладав с доспехами, я подвесил меч, забрался в седло и поехал вверх по тропе. Перезаряженный огнебой пришлось положить в седельную сумку – на латах нет карманов.

Метель вскоре прекратилась – так же внезапно, как и началась несколько часов назад. В горах погода меняется часто и неожиданно. Все же дорога оставалась мокрой, да и силы коня следовало поберечь, так что я ехал без спешки. Прошло, наверное, больше двух часов, прежде чем за очередным поворотом тропы мне открылись стены и башни Блюменраля – выглядевшие на фоне горы, к которой он лепился, не слишком величественно, скорее даже жалко.

– Стой, кто едет?

Я ждал этого оклика уже давно, и все же он прозвучал внезапно, заставив меня чуть вздрогнуть. Настоящие часовые тоже прятались за большими валунами у дороги. Я полагал, что первый пост будет ниже. Хотя вполне возможно, что следить за мной начали действительно ниже, но проверку решили учинить лишь на подступах к замку. С перспективой отрезать путь к отступлению, если что не так.

– Граф Филипп Трувэль, – громко ответил я сквозь опущенное забрало.

– Пароль?

– Сосна. Отзыв?

– Арбалет. Проезжайте, милорд.

Вот и все. Так просто.

Система паролей, кстати, типичная армейская. Пароль – слово из одного хорошо знакомого простым солдатам смыслового ряда, отзыв – из другого. Деревья и оружие, в данном случае. Причем первая буква отзыва совпадает с последней буквой пароля. Да, люди, сведущие в военном деле, здесь определенно есть.

Из-за камня вышел солдат с красными флажками в обеих руках и, повернувшись лицом к отсеченному от нас глубокой расщелиной замку, несколько раз условным образом махнул флажками. С другого края пропасти начал, поскрипывая, опускаться подъемный мост.

Через пару минут я уже спешивался во внутреннем дворе замка. Здесь меня поджидал свой караул.

– Филипп, граф Трувэль, – представился я вышедшему навстречу мне офицеру. – Мне нужно незамедлительно встретиться с его светлостью. У меня важное донесение.

Очень может быть, кстати, что это в самом деле было так – едва ли Трувэль, не будь у него срочного дела, поехал бы в горы в такую погоду. На трупе и в сумке коня я не нашел никаких писем, но послание могло быть и устным.

Офицер кивнул и отправился докладывать, оставив меня в обществе троих молчаливых солдат. Через несколько минут он вернулся и сообщил, что герцог меня примет.

– Прошу за мной, милорд.

Я последовал за ним, сперва по крутой лестнице, затем по коридорам. Полутемным гулким коридорам с поседевшими от инея стенами. Зря люди завидуют обитателям замков. Иная крестьянская хижина заметно теплее, светлее и уютнее. Дом создается для жизни, крепость – для войны. Эти функции антагонистичны и не могут успешно сочетаться.

Наконец мы остановились перед высокой, но лишенной всяких украшений дверью, по обе стороны которой стояло по часовому.

– Прошу прощения, милорд, – обернулся ко мне офицер, – но вы должны сдать оружие. Таковы правила.

– Разумеется, – с готовностью откликнулся я. – Я даже сниму доспехи. Промерз до костей в этом железе, – со смешком пояснил я в ответ на недоуменные взгляды солдат. На самом деле теперь моим планам латы только мешали. Мне и так пришлось оставить огнебой в сумке на седле – доставать его на глазах у стражи я не мог, да и переложить было некуда. Впрочем, для того, что я задумал, он не требовался. Я вручил одному из часовых меч и шлем и обратился ко второму: – Помоги мне снять панцирь.

Избавившись от брони, я, как и надеялся, не уловил в взглядах солдат особого удивления по поводу моего косматого медвежьего "поддоспешника". Они уже видели его рукава, да и понимали, что в эти тяжелые для грифонцев времена даже и у аристократов можно встретить причудливые одеяния. Я мог бы взять поддоспешник Трувэля, но мой меховой вариант был теплее его шерстяного, явно не рассчитанного на путешествия зимой по горам. Моя борода уже тоже не выглядела так по-мужицки, как когда я покидал монастырь. Я облагородил ее форму, но совсем сбривать не стал – этот способ изменения внешности мне еще пригодится. Все же я пережил несколько неприятных моментов, опасаясь, что кто-то из этих троих может знать Трувэля. Граф явно не был в Блюменрале раньше – если простые солдаты еще могли сновать туда-сюда в целях связи, разведки и так далее, то прибывавшие сюда аристократы уже не спускались обратно в долину. Но кто-нибудь из грифонцев мог видеть его прежде.

Однако все обошлось. Я открыл тяжелую дверь и вошел, плотно затворив ее за собой.