Приговор. Книга 3

Не успел он договорить, как Клэр опять закричала. Её крик отозвался по всему дому и, казалось, — по всему острову. Теперь руки Мадлен были в крови до локтей. Тони увидел брызги и на её платье.

— Идите на кухню. Там в шкафу около плиты коричневый ящик. Принесите его мне.

Тони посмотрел на затуманенные глаза Клэр. Она опять закричала.

— Я скоро, — пообещал он, целуя влажную голову Клэр и отступая назад. Обогнув край кровати, Тони поскользнулся на деревянном полу. Посмотрев вниз, он остановился. На полу он увидел лужу крови, просачивающуюся в щели между половицами.

— Иди, быстрей! — команда Мадлен придала ускорение его остановившимся ногам.

Тони не слишком хорошо ориентировался на кухне, но он знал, что такое плита и шкаф. В шкафу он нашёл коричневый чемоданчик, открыв который, почувствовал, как кровь стынет в жилах. Внутри были блестящие, чистые, с острыми лезвиями, ножи. Желчь подступила к горлу, когда он представил себе, как один из этих ножей используют против его жены. Тони не мог позволить Клэр испытывать такую боль без ничего. Он подхватил бутылку бурбона. Он заставит её выпить, если потребуется, и, возможно, алкоголь пригодится для стерилизации ножей. Он не знал точно, зачем, но торопясь назад к спальне, Тони крепко прижимал к себе и ящик, и бутылку.

Когда он вошёл в ярко освещённую комнату, Клэр лежала с закрытыми глазами, опустив голову подбородком на грудь. — Что случилось? Что ты сделала?

— Ничего, месье, это её тело, оно знает. Её мышцам нужен отдых, и так она не чувствует боль. Откройте кейс, пожалуйста.

Он открыл.

— Этот, с коротким лезвием, — тут она увидела бутылку, — вылейте бурбон на лезвие.

Он не знал, как ему вообще удавалось двигаться. Волнение было огромным, а движения медленными. Красный цвет, заполнивший их комнату, был не от гнева — это была кровь Клэр. Тони хотел одного, чтобы всё это прекратилось.

Когда он протянул нож Мадлен, их взгляды встретились.

— Мсье, я делаю все возможное, чтобы спасти вашего ребенка.

— И мою жену, Мадлен, спасите мою жену.

Она кивнула. и в этот момент они услышали голоса на веранде. Открылась дверь, и показались Фил, Френсис и доктор Гилберт. Френсис начал говорить что-то о деревьях, преграждающих им путь, а доктор вошёл и огляделся, оценивая ситуацию. Посмотрев на Тони, он сказал: — Мистер Роулингс, мне нужно помыть руки. Идите со мной и всё мне расскажете.

Рассказ был сжатым — времени не было на полное повествование. Тони подчеркнул основные моменты: воды у Клэр отошли около суток назад, схватки возобновились примерно шесть часов назад, и они интенсивные уже около двух часов; похоже, она потеряла много крови, недавно потеряла сознание, и Мадлен считает, что ребёнок обвит пуповиной.

Доктор Гилберт кивнул и открыл свой саквояж. Надев бумажный халат поверх одежды и перчатки, он занял место Мадлен у края кровати. Увидев ножи, он кивнул Мадлен.

— У Вас хорошее чутьё. Помойте руки, мне нужен ассистент.

Тони подошёл к изголовью и стал убирать с лица Клэр мокрые от пота волосы, что-то нашептывая ей на ухо. Изо всех сил он старался не прислушиваться к словам доктора и Мадлен. Это было не характерно для него. Он был человеком, берущим на себя ответственность, требующим от других всю информацию, все факты. Сейчас он предпочёл притвориться, что всё нормально, особенно когда доктор Гилберт спросил: — Мистер Роулингс, я надеюсь, что до этого не дойдёт, но, но тем не менее, если придётся выбирать между женой и ребёнком, какое будет Ваше решение?

Как кто-то может ответить на этот вопрос? Женщина, которую он любил больше собственной жизни и невинный ребёнок, эту жизнь ещё не попробовавший? Глубоко вздохнув, Тони посмотрел доктору прямо в глаза и, невзирая на чувство беспомощности, нашёл в себе голос, достойный руководителя империи и сказал: — Доктор, выбирать не потребуется. Вы спасёте их обоих.

Было не время для дебатов. Тело Клэр содрогалось схватками. Она была без сознания, но мускулы работали над освобождением их ребёнка. Тони услышал ужасный звук, как будто прокололи кусок пластика. Уткнувшись лицом в плечо Клэр, он продолжал говорить, сам не зная о чём — о прогулках, об озере, о пляжах. В то время на заднем плане послышался всасывающий звук и требование подать скальпель. Он всё следил за пульсом Клэр, бьющимся под его пальцами, и только крик ребёнка придал ему силы поднять голову.

Доктор Гилберт держал на руках, а Мадлен обтирала маленькое розовое тельце самого прекрасного на свете ребёнка. Он говорил себе, что, если уж пришлось бы выбирать, он бы выбрал жизнь Клэр. Он знал, что только так смог бы жить дальше. И снова его жизнь превратилась в сплошное противоречие, он бы выбрал Клэр, но, глядя на круглое личико, крепко сжатые глазки и открытый ротик, он всем телом почувствовал облегчение, что ему не пришлось делать этот выбор.

Сквозь громкий, самоутверждающий крик их ребёнка послышался голос Мадлен:

— Мсье, встречайте свою дочь.

Прежде чем он успел пошевелиться, он сжал руку Клэр:

— Доктор, а Клэр… — Его голос сорвался, и он не смог закончить вопрос.