Приговорённые к счастью

Елозя ногами по полу, с пьяной ухмылкой на багровом лице он ухватился обеими руками за нож, разворошил им рану, пытаясь воткнуть лезвие глубже, и умер.

В ту же секунду – на переходе света жизни во тьму – Бальтазар остановил сквозной поток времени. Теперь не мешкать. Он выделил в четырёхмерном объёме интервала пространственную плоскость, занимаемую Фомой. Взял с запасом, как положено. Затем продавил в четырёхмерии канал на полтора часа назад, пока не упёрся в границу доступа. Всё сделал аккуратно, без срезов тела Фомы на всей линии времени. Отмеченный полуторачасовой объём – это затравочный след, по которому Институт доберёт весь оставшийся интервал Фомы вплоть до зачатия (если, конечно, не врут про зачатие).

«Поехали!» – воскликнул Бальтазар, припомнив пилотную привычку Дмитрия.

«Тянем?» – с надеждой прошелестела чужая мысль. И Бальтазар твёрдо ответил: «Изо всех сил. Принимайте».

Грянул хор ангельских голосов, и на парочку, застрявшую вне времени, опустился световой столб, объяв их ослепительной белизной. Спаситель поднял голову и пущенной стрелой взмыл навстречу притягивающей их выси, бережно удерживая Фому в своих объятиях. Это была его, Бальтазара, личная отрисовка подъёма. И пусть куда-то подевались белые крылья, он и без них чувствовал себя окрылённым. Наперекор Вернеру и обстоятельствам сделал то, что считал должным. «Казнён ли ты, Фома, или наложил на себя руки – уже неважно: ты будешь жить. Счастливым или несчастным, вечно или сколько захочешь – выбирать тебе».

Глава 12. Покойный Фома

«Спасибо, дальше мы сами», – шепнул голос. Свет померк, и Бальтазар очутился на полу в лабораторной каморке. Поднявшись, он приладил друг к другу части развалившегося стула – теперь вроде похож на целый, а то стыдно перед Иваном Иванычем.

На душе у Бальтазара было неспокойно. Что его ждёт? Обвинение в нарушении договора из-за некомпетентности или, ещё хуже, по злому умыслу? Что же, он сделал свой выбор, ему и отвечать за последствия.

Он поплёлся к выходу. Открыв дверь, он лицом к лицу столкнулся с Иваном Иванычем и вздрогнул от неожиданности. Бальтазар глядел на него, не отводя взгляда, чтобы не бегали глаза.

– Всё в порядке? – весело спросил Иван Иваныч, но тут же встревожился.

– Всё как обычно, – махнул рукой Бальтазар. – Не обращайте внимания, расстроился… Жестокое убийство. Ещё собака его там осталась. Бедная преданная псина.

– Ну… что ж. Вот накопит ваш подопечный на свою собаку, и добро пожаловать к нам! – засмеялся Иван Иваныч.

Бальтазар кисло улыбнулся и выдал пару смешков в ответ. От сердца отлегло.

– А я за вами проверил! – Иван Иваныч с притворной строгостью погрозил ему пальцем. – Даты рождения, зачатия, личный ДНК-срез. Всё совпало! Поздравляю с успешно выполненным заданием. Сотрудничать с вами – одно удовольствие, – протараторил он ласковым голосом.

Едва не рассмеявшись, Бальтазар кивнул.

– В приёмные покои? – вежливо спросил он.

– Идёмте, – Иван Иваныч подхватил его под локоть. – Оборудование для вашего, э-э… эксперимента с другим, э-э… подопечным скоро подготовят. Но возникла небольшая сложность. Как мне объяснили, вероятно наложение перепутываемых состояний из-за… м-м-м… эйнштейновского сдвига частот синхронизации в неравномерном гравитационном потенциале, вот. Очень чувствительное оборудование, а ваша высокополевая физика, она немного другая… Так что… Понимаете?

– Я понял только «эйнштейновский». Гравитационный потенциал… Высота, что ли?

Иван Иваныч важно кивнул.

– Это же просто! – замахал он руками. – У нас это со школы каждый знает. Если не соблюсти некоторые условия, не всегда очевидные, то вместо перепутывания этих ваших, э-э… квантов-шмантов происходит их сложение… Или наоборот? Если я ничего не перепутал… Нет-нет! Да! Верно! Они просто разваливаются на составляющие, и тогда ничего не выходит, так? Пустой высокозатратный выхлоп. Понятно? Ну как вам ещё объяснить? – воскликнул он, от бессилия разведя руками.

– Понятно, – отчеканил Бальтазар, решив не углубляться в сомнительное наукообразие. Пускай другие слушают про сонмы ангелов, могущих или не могущих разместиться на кончике иглы. – Но что конкретно это значит?

– Вы должны быть в одной ёмкости. Объединять разные технари не возьмутся: результат может выйти, что называется, неудовлетворительным. А у нас сейчас дефицит доступных ёмкостей эссентариума. Вы же не против, если мы используем капсулу вашего андроида? Если она стандартная, её объёма и на троих вполне хватит. А у вас продвинутая модель, может быть, и пять поместится. Как говорится, тесно, но уютно.

– Я не против, – пожал плечами Бальтазар.

– Прекрасно! – обрадовался Иван Иваныч. – И вашего мальчонку, брата нашего бывшего уборщика, мы пока к вам подселим? Хорошо?

– Я бы не против: по договору я его проводник. Но не хочу их вместе сводить. Одного можно, двух – нет!