Приговоренные к войне

Мне показалось, что я сошёл с ума! Что я по знакомству помещён в элитную специализированную клинику. И в моей палате — полный комплект известнейших людей. Был здесь непременный Наполеон — невысокий мужичок в треуголке и с амбициозным взглядом, так и выпрыгивавшим из глазниц вместе с глазными яблоками. Был Георгий Константинович Жуков, один к одному как на давних фотографиях — суровый лик победителя фашизма, облачённого в кожаный реглан. Да и кого тут только не было! Они мелькали каждый день перед глазами, словно самим своим видом — чем не гениальная задумка докторов?! — говорили: ты же болен, дружище! Они убеждали меня в минуты депрессии: так не бывает, чтобы всё сразу и все рядом с тобой. Они смотрели на меня, словно вопрошали: а сам-то ты кто? А. А. Дымов? Подполковник российского спецназа? Ну-ну... Мог бы придумать чего и попроще, меньше было бы хлопот, чтобы правдоподобно «косить».

Теперь вот — к обитателям моей палаты добавилась и Амрина! Моя больше жизни любимая инопланетянка... И успокоить меня, пожалуй, в этот момент могла только щедрая доза транквилизатора да смирительная рубашка.

...Когда ко мне вернулась способность трезво мыслить, я стал замечать и перемены, произошедшие с моей любимой. Тёмные волосы её стали вдвое длиннее, падая локонами ниже плеч. В толще их померещились седые проблески и целые серебристые пряди. Белый тонкий шрам слева на шее. Глубокая морщина, перечеркнувшая лоб. И только губы, шевелящиеся двумя лепестками возбуждающего диковинного цветка, не изменились ничуть. Я прилип к ним взглядом и, не в силах сопротивляться тёплой, всё заполняющей волне, хлынувшей из меня, подхватил Амрину на руки и понёс непонятно куда. Но, спохватившись, припал к этим лепесткам, и окружающий мир обволокла сладкая пелена. Потом. — исчезли и звуки.

Простое мужское счастье — любимая женщина на руках...

НЕ отдам. Никогда, никому.

МОЯ.

Глава тринадцатая ОДНИМ МИРОМ МАЗАНЫ...

Где-то спустя час после начала переговоров они чуть было не окончились. Из-за появления незваного гостя.

Когда Святополк Ветрич увидел этого человека, он остолбенел. Первой реакцией восславянина была агрессия. Он уже ринулся к пришельцу, сжимая рукоятку непременного ритуального меча, но цепкая рука Смаргла Смагича удержала Авегу. Один взгляд волхва. Одна лишь короткая фраза:

— Не подобает, не выслушав.

Укротил свой гнев Святополк, хотя столько дней и ночей — не копил злобу, нет — трезво и холодно размышлял, каким образом он поступит с лживым соблазнителем. Как накажет его. Этого...

Сомнений не оставалось — перед ним стоял именно тот человек, который вёл с Ветричем переговоры от имени цивилизации Локоса. И по сути обманул в главном — кого предстояло усмирять огнём, вычищать как скверну. Это ОН сделал из Святополка карателя, истребившего тысячи своих же земных воинов. Это он... назвавшийся именем...

— Инч Шуфс Инч Второй. Так меня зовут в этом мире. — Пришелец не отводил взгляд и сразу же взял слово, пользуясь «немой сценой», поневоле разыгранной собравшимися. — Представители делегации ФСО, все до единого, знают моё имя... Знает его и моя коллега Юолу Сфе Оол Третья, смотритель Греха «Нарушение природных связей», возглавляющая на этих переговорах делегацию Локоса. Для всех остальных представлюсь. Я — один из семи правителей этой планеты. И... автор этого, всем вам до боли известного, Проекта «Вечная Война». Это я увёл всех вас в небесный поход.

Говорил локосианин по-восславянски. Прекрасно говорил, хотя и с небольшим акцентом. Большая половина земных воинов, для коих это наречие было родным либо знакомым, поняла его безо всякого перевода. Прочим — растолковали переводчики или соседи по ряду.

Гул прокатился в толпе. Ряды сплотились, некоторые командиры непроизвольно шагнули ближе. Словно боялись не успеть, готовясь к расправе и ожидая клича. Взгляды потяжелели.

— Я отлично осознавал смертельную опасность моего появления здесь. И тем не менее я пришёл. Не потому, что я самоубийца и решил свести счёты с жизнью с вашей помощью. А потому, что я ДОЛЖЕН сказать вам всю правду. Потому, что моё знание НЕ ДОЛЖНО УМЕРЕТЬ вместе со мной. Я... явился свидетельствовать!

Резкий жест Святополка, и кольцо воинов, начавшее было сжиматься, расступилось.

— Говори. — Одно лишь короткое слово и долгий неотступный взгляд.