Приговоренные к войне

Дождался. Я на бегу нацепил неандертальскую святыню на шею, поправил ремешок — чтобы соответствовать образу побратима...

Они стояли, сгрудившись и озираясь в разные стороны. Я успокоил командира блокпоста словами: «это ко мне». Он, похоже, не поверил. Да и мыслимое ли дело — с ТАКИМИ иметь ДЕЛА?! Однако, предпочёл не сомневаться вслух — старшим виднее, как именно сходить с ума. По моей команде вооружённые постовые исчезли из поля зрения и понемногу напряжение среди древних людей ослабло. Все их взгляды устремились на меня — единственную человеческую фигуру, стоявшую на их пути.

— Кро-о-ом! — собственный голос показался мне чужим, словно я вызывал джина или же ещё какого сказочного персонажа.

Стадо зашевелилось. С ворчанием раздалось в стороны. Изнутри, отодвинув зазевавшихся, показался...

Кром-вождь!

Я смотрел, смотрел, не отводя пристального взгляда, как он шёл, как остановился...

Мохнатая, покрытая коричнево-серой шерстью, фигура Крома раскачивалась в пяти шагах.

Неандерталец был среднего «человеческого» роста — ниже меня почти на голову, — хотя среди своих заметно выделялся. Крупная грудь, широченные плечи. Морда, которую я себя с трудом убедил называть лицом, сплошь испещрённая шрамами. Среди них было два глубоких — в области левого уха и на правой щеке. Тяжёлые надбровные дуги и массивный покатый лоб... эх, знать бы, что за мысли блуждают под ним! Наверняка бродят, ведь ЧЕЛОВЕК же, пусть и «тупикового» рода-племени, расплатившегося исчезновением с лика Вселенной за поражение в эволюционной войне... Его глубоко посаженные тёмные глаза ощупывали меня не менее внимательно.

Из всей одежды на вожде по-прежнему была лишь волчья шкура, прикрывающая чресла и окрестности. Так же негусто было и с вооружением — ничего кроме массивного копья с каменным наконечником, на которое неандерталец иногда опирался при ходьбе.

Верхняя губа вождя приподнялась, обнажив мощные передние зубы. Из утробы наружу вырвалось негромкое уверенное рычание. В глазах возникло нечто осмысленное. Толстые губы искривились, зашевелились, как будто что-то пережёвывали, и я опять услышал его неповторимый глухой голос:

— Кром-вождь... — тычок в свою грудь, — приветствует тебя... Алисей... друг.

И я понял его! Дословно. Неужто в разговорах с человеком «тупиковой ветви» всепланетный толмач продолжает функционировать? Или — я хорошо запомнил обертона рычания... дословно.

Я непроизвольно проследил за тычком и застыл, увидев прячущийся в густой шерсти вождя крупный медальон. Медный Феникс на зелёном шелковом шнурке! Красноватая мифическая птица, нашедшая приют на груди Крома.

Мой талисман, подарок покойного отца. Я уже несколько раз жалел, что отдал его неандертальцу. Но что поделать, обстоятельства в тот момент были уж слишком крутыми — не до жадности и сентиментальности. Моя жизнь попросту висела на волоске, и я отдал бы тогда не только зелёный шнурок с реликвией. Много больше, лишь бы волосок тот не порвался.

Долгий взгляд, в котором промелькнула целая гамма чувств — от сожаления до благодарности. Я с трудом отвёл глаза. Вождь также уставился на амулет, висевший на моей груди. На его бывший амулет! Правда, наткнувшись на застывшие глаза без зрачков, взиравшие с костяного лика, Кром заметно дёрнулся. По его лицу пробежала болезненная судорога. Мне показалось — он по-настоящему опасался мести злого духа, изображённого на амулете. Или же за этой реакцией скрывалось что-то другое?!

Я впервые озадачился: откуда он взялся у дикаря? С виду непропорционально вырезанный лик существа, в котором присутствовали как человеческие, так и звериные черты. Его пасть была оскалена и в то же время искривлена в демонической ухмылке.

Было ли ЭТО образом злого духа-покровителя? Уж больно смахивало на отображение ЧЕЛОВЕКА вообще, с извечной борьбой человеческого и звериного. Я впервые посмотрел на эту вещицу, как на символ. Но... дикарские ли руки её сработали?!

Я подвёл под амулет ладонь. Покачал, как бы взвешивая, эту массивную отполированную кость. И, насколько позволял ремешок, протянул по направлению к вождю. Не отрывая взгляд, приподнял вопросительно брови. Повёл головой, предлагая обратный обмен.

Его глаза вспыхнули. И тут же потускнели, взгляд опустился к земле. Негромко зарычав, вождь отрицательно покачал головой — настоящее дитя природы, не умеющее притворяться. Для него было яснее ясного, что Дух уже знает о том, что Кром был побеждён, а значит — не может носить амулет. Недостоин...

«Херр оберст... Ты бы это... с высшими приматами поосторожнее. В каждом из них — зародыш Кинг-Конга. Как бы ОНО на нас не прыгнуло врасплох! Угомонись, мы ведь не в войсках ООН».

Мой альтер-эго, похоже, не одобрял мою миротворческую деятельность.

«Антил, тебе слово „побратим“ хоть что-нибудь говорит?»