Приговоренный к одиночеству

— Нет!.. — с мольбой в голосе воскликнул эльф, перепугавшись еще больше. — Не оставляй меня!..

— Тогда пошли, — сказал Рик, ощущая как начинают непроизвольно трястись руки бедняги. Он и правда до смерти был напуган. С трудом переставляя непослушные ноги, Тайен поплелся на Риком, чуть ослабив свою хватку.

Берта из донесшихся до нее обрывков разговора поняла, в чем дело, и, приказав своим неупокойникам оставаться на месте, одна пошла Рику навстречу.

— Все хорошо?.. — настороженно спросила она.

— У нас — да, — ответил Рик, поднимая на Берту внимательный, пристальный взгляд.

Тогда, в трюме, все случилось слишком быстро и стремительно. А сейчас, наконец, они словно впервые встретились после расставания длинною в маленькую жизнь.

Жизнь, в которой он успел обрести надежного друга в старом враге, почти умереть и восстать из пепла уже в новом качестве.

Жизнь, в которой она успела в одиночку пережить горе, упасть на дно отчаянья, но подняться, заплатив за это частью самой себя.

Они стояли на расстоянии шага, стараясь друг в друге увидеть тех, кто им был так дорог.

И каждое событие, пережитое ими порознь, наложило свой отпечаток не только на чертах лица, но и на энергетике.

У Рика в зрачках порой вспыхивали блики демонического пламени. От Берты пахло смертью.

Он коснулся черной отметины у женщины на щеке.

Берта отвела глаза.

— Я решу дела с нашим воскрешенным и вернусь, — сказал Рик.

Женщина кивнула.

— Ты прости, что так с Рут получилось, — проговорила она, не решаясь взглянуть на него.

— Это уже неважно. Главное, что обе целы, — ответил он, приподнимая ее лицо за подбородок.

— Ты хоть в этот раз сможешь меня дождаться, ничего не натворив?

Она слабо улыбнулась.

— Я очень постараюсь. Но и ты уж, будь добр, постарайся в плен не попасть и какой-нибудь другой мир на ровном месте не провалиться.

Теперь в ответ кивнул Рик.

Погрузившись в шлюпку вместе с Тайеном, он направился к берегу.

К счастью, о чем-то разговаривать прямо сейчас не было никакой нужды — эльф трясся, как жеребенок, оказавшийся на базаре рядом с кишащими хищниками клетками зверолова. Его сейчас не занимало даже море, которое он видел в первый раз в своей жизни. Неупокойники уверенно работали веслами. Волны шлепались о борта и шелестели о приближающийся берег. Гаснущее свечение над головами уступило место черной бездне, усеянной белыми подрагивающими звездами.

Холодно.

Пока Рик плыл сюда, море не раз щедро окатило его, и сейчас ветер каждым порывом пробирал до нитки.

Но зябко было не столько из-за ветра, и не только физически.

Точно так же он мерз тихим летним утром, когда после почти двухлетнего отсутствия вернулся на побывку в родительский дом, к матери, которая без него успела похоронить и оплакать погибшего отца и старшую сестру Рика вместе со всей ее семьей.

В тот день, ступив на двор, он вдруг нашел вместо теплого родного дома разоренное гнездо. Там, в сердцевине своей собственной вселенной он будто заново пережил все тяжелые известия, и потери стали такими осязаемыми, словно все случилось только что у него на глазах. В это мгновение точка мира, где до сих пор он искал и всегда находил тепло, вдруг наполнилась холодом.

Он стоял под июньским солнцем посреди двора, внешне спокойный, с сухими глазами, и не мог унять озноб.

Что-то похожее Рик испытывал и сейчас. Ни ему, ни Берте больше не найти дорогу в домик алхимика, где на покрытой плащом соломе улыбчивый Нортон обнимал солнечную женщину, в которую был влюблен. Вместо Нортона теперь князь демонов Алрик, вместо Берты — принцесса мертвецов Альберта.

И тем не менее…

Тем не менее, сначала — дела.

Наконец, нос шлюпки мягко ткнулся в песок. Неупокойники подтянули лодку повыше на берег, и Рик с Тайеном выбрались из нее.

— Ну что, как тебе наше море? — спросил Рик, жестом приглашая его следовать за собой.

— Я его и не увидел, — пробормотал эльф.

— Ясно. Но теперь все они позади, впереди у нас только живые, так что можешь немного расслабиться.

— Это не смешно, — заявил «великий воин».

— А разве я смеялся? — резонно заметил Рик.

Когда они приблизились к своим, друзья во все глаза уставились на нежданного гостя и на его аспект.

— Кто это? — удивленно спросил Эйон.

— Ну уж точно не наш демон, — проворчал Бруно.

— Совершенно верно, — ответил Рик. — Это великий эльфийский воин Тайен, который открыл в своем Верхнем мире врата пустоты, но закрыть смог не все, за что его лишили имени и казнили.

— Постой-ка, третье лицо безликих — это он?!. — сообразил Бруно.

— Похоже на то.

— Врата пустоты — это как твои воронки, чтоль? — спросил Клыкастый, прищуриваясь.

— Я с этим пока не разобрался, но думаю, так оно и есть. Одолжите кто-нибудь ему коня?..

И тут взгляд Рика упал на Эйона.

Тот молча буравил взглядом Тайена, в то время как у воскрешенного в буквальном смысле открылся рот. Небольшие белые рожки, проглядывающие в шевелюре Эйона, его просто заворожили. Судорожно сглотнув, он проговорил на исконном:

— А… теперь все эльфы такие? У меня тоже вырастет?..

Эйон смутился, а Рик захохотал в голос.