Приговорённые к совершенству

Глава 9. Лягушка весом в 673 килограмма. Как стать олимпийским чемпионом. Подумаешь, динозавр! Иннокентий Глебович размышляет о цене крови. Возвышение Упыря

— Господин Горчаков, разрешите обратиться?

— Слушаю вас, майор Харлампиев.

Вообще-то к своим близким подчинённым — а заместитель начальника разведки майор Харлампиев входил в их число — Иннокентий Глебович обращался по имени-отчеству и на «ты», но только не в формальной обстановке, где требовал строгого соблюдения субординации. А сейчас в штабной палатке, кроме него самого и дежурного офицера, находилось ещё девять самых влиятельных «степняков», собранных Горчаковым на очень важное совещание, и ни о каких вольностях в обращении не могло быть и речи.

— Докладываю: патруль под командованием лейтенанта Небабы в окрестностях хутора Мишкино застрелил совершенно незнакомого, очень большого и очень опасного зверя, похожего на чудовищную лягушку.

— Погодите, майор, — подосадовав на несвоевременность этого сообщения, перебил Горчаков, — вы что — не знали, что у нас с минуты на минуту должно начаться очень важное совещание? От исхода которого может зависеть судьба России! А вы — с каким-то дурацким зверем! Да будь ваша невиданная лягушка хоть с медведя, хоть со слона — это не повод, чтобы, мешая важному совещанию, спешить с докладом! Вам понятно, майор Харлампиев?

— Так точно, господин Горчаков. Но только… — майору никак не хотелось провоцировать новую вспышку гнева, но свою информацию он считал настолько чрезвычайной, что, немного замявшись, рискнул продолжить: — Не со слона — конечно. Но с медведя — точно. Причём — здоровенного: 673 килограмма.

— Что?!

Дерзость майора в соединении с шестьюстами семьюдесятью тремя килограммами веса застреленной «лягушки» произвели наконец должное впечатление.

— Вы, майор, надеюсь, лично видели это чудовище и проследили за взвешиванием? А не с чьих-то слов?

Произнеся это, Горчаков подумал: вот оно — начало обещанных Ольгой пертурбаций. Верней — продолжение. Начало было в прошлом году, когда автомобиль Сергея накрыло и переместило Облако. А возможно, и раньше — когда в Степи появились первые «замороженные».

— Так точно, господин Горчаков, видел сам. Оно сейчас в морге — при госпитале. Чтобы не вызывать нездорового любопытства, я распорядился поместить его туда. Поставил пост, а патрулю и всем, кто видел, приказал держать язык за зубами. Но всё равно — такое в секрете долго не сохранишь. Почему, зная о совещании, я всё равно посчитал своим долгом немедленно известить вас.

По разгоревшемуся в глазах «степняков» любопытству, Иннокентий Глебович понял, что до его удовлетворения ни о каком совещании не может идти и речи, и предложил собравшимся совершить экскурсию в морг, где находился удивительный трофей лейтенанта Небабы. Впрочем, любопытство разбирало и самого полковника.

Как удалось эту громадину водрузить на прозекторский стол, было неясно. Скорее всего — с помощью русской смекалки да крепкого матерка. Более всего чудовище напоминало одетую в крокодилью кожу фантастическую лягушку — и, вместе с тем, чем-то неуловимо смахивало на медведя. Пропорциями? Мощными кривыми когтями? В общем-то — непонятно чем, но смахивало. Производило странное впечатление, как если бы ученик волшебника начал превращать лягушку в медведя, но, по незнанию, остановился на полпути — сотворив ни с чем несообразную химеру: с лягушачьими головой и лапами, но с медвежьими туловищем и когтями. Да вдобавок — с зубами будто бы позаимствованными у акулы: одинаковыми по всей ширине ужасной пасти — острыми, треугольными, чуть загнутыми внутрь, явно приспособленными только хватать и рвать, а не пережёвывать добычу. Словом, хищник до мозга костей — без малейшего намёка на травоядность. Причём, древний давным-давно вымерший хищник — это впечатление сразу же складывалось у всякого, стоило только бросить взгляд на едва уместившуюся на трёхметровом прозекторском столе чудовищную несообразность. Да и то — если бы выпрямить его поджатые задние лапы, они бы не менее чем на метр вышли за край стола. А если сюда ещё добавить похожую на броню, чешуйчатую, бледную (гнилостного серовато-зеленоватого оттенка) шкуру — тьфу-тьфу! — чтобы не приснилось.

Как вскоре выяснилось, шкура походила на броню не только внешне — когда «степняки» вдосталь «налюбовались» монстром, Иннокентий Глебович обратился к скромно держащемуся чуть поодаль, но явно чувствующему себя героем лейтенанту Небабе.

— Лейтенант, докладывайте подробно: как, где, когда, при каких обстоятельствах вы встретились с этим чудовищем?