Приют контрабандиста

Пока я болтала с Вихрой, Настя отправилась гулять. Написала мне, что проветрит мозги. Я подумывала заглянуть к Гаммеру, но представила, что он опять потребует по памяти восстановить кафельную карту, и предпочла в одиночестве поваляться на кровати. Достала смартфон и увидела сообщение от мамы. Она скинула новую посткроссерскую открытку из Тобольска. На лицевой стороне – городок с белостенными домами и сказочным созданием, похожим на помесь дракона с рыбой и хорьком.

«Привет, Ольга! У меня день рождения, а я заполняю открытки вместо торта и друзей. И мне не грустно на самом деле, потому что со временем все ненужные люди отсеялись. Наверное, лучше быть одной, без друзей, чем с кем попало. В любом случае у меня есть семья, а это уже огромное сокровище. С наилучшими пожеланиями». Грустная открытка, пусть и с весёлым стикером из «Улицы Сезам».

Я накатала маме простыню о том, как мне нравится наблюдать за птицами. Добавила, что ей нужно побывать в Болгарии – если не поваляться на пляже, то хотя бы попробовать баницы и кифлы. «Вот чайкам они нравятся, и тебе понравятся». Я улыбнулась, но следом стёрла всю простыню. Не хотела в открытую врать об орнитологической поездке, но зачем-то позвонила маме в «Вотсапе». Она не ответила – вечно где-нибудь забывала смартфон! – и я позвонила на домашний телефон. Трубку взял дедушка Валя. Он толком и не поздоровался со мной. Сразу закричал на весь дом, и к нам на громкой связи подключились ещё три домашних телефона. Дедушка Валя, бабушка Нина, папа и мама наперебой заговорили о том, что счастливы меня слышать, и я чуть не расплакалась, почувствовав, как по ним соскучилась. Улетела из Калининграда восемь дней назад, а нас будто разделила целая вечность.

Среди родных голосов затесались и голос маминой подруги, и, что было совсем неожиданно, голос Карпушина. Поначалу я не слишком обрадовалась, а потом поняла, что рада даже ему. Выяснила, что он заглянул в «Ратсхоф» посмотреть на свежеотпечатанные открытки с репродукциями его картин, которые я сфотографировала в апреле. То есть сами открытки Карпушин уже видел, а тут захотел увидеть, как они выставлены в торговом зале. Вроде бы остался доволен, хотя по его интонациям было трудно разобрать, говорит он правду или опять язвит.

Бабушка спросила, не дорого ли звонить из Болгарии. Дедушка проворчал, что думать об экономии нужно, когда покупаешь на распродаже очередное складное кресло, и, если надо, он лично пополнит счёт моего болгарского «Теленора». Мама пожаловалась, что вчера испекла меренговый рулет и положила маловато тримолина в крем – он осёкся, и рулет чуточку размок, а орхидеи растут и у них всё замечательно, не зря мама столько с ними возилась. Бабушка заметила, что неизвестно, кто возился с орхидеями больше.

Перебивая других, папа рассказал, как подружился с прорабом и какой хорошей получается деревянная чешуя нашего дома. Рабочие поменяли почти весь шиндель, и папа нарочно сохранил на стене крохотный пятачок со старыми мертвенно-серыми дощечками, чтобы туристы могли проходить возле дома и видеть разницу. Ещё папа торжественно объявил, что мой доклад осенью точно выйдет на страницах «Открытого письма», и по громкой связи все меня поздравили, даже Карпушин вставил что-то своё, в некотором роде поощрительное.

Откинувшись на подушку, я смотрела, как по белёным скатам потолка перебегает худенький геккончик, и наслаждалась отзвуками калининградской жизни. Так бы и лежала молча, но мама попросила рассказать об орнитологической поездке, и я испугалась, что придётся юлить, выдумывать невесть что, но едва успела в общих словах описать Родопские горы, как связь прервалась. Знакомый женский голос по-болгарски посетовал, что для дальнейшего разговора нужно пополнить баланс. Вот и славно.

Из комнатушки выходить не хотелось, и я ещё посидела во «ВКонтакте». Минуты у меня закончились, а мегабайты остались. Полистала свежие комментарии на страничке «Ратсхофа» – в моё отсутствие на них попеременно отвечали мама и папа. Затем прочитала у посткроссерши из Пензы, что она получила чудесную открытку из Москвы, но в пензенском отделении почты кто-то снял художественные марки и взамен неряшливо наклеил бэушных орлов. Иркутский посткроссер пожаловался, что у него в отделении повадились гасить марки шариковой ручкой – просто перечёркивают марку, и никаких тебе штемпелей с переводной датой. Одна девушка ответила ему, что такое гашение не противоречит «Регламенту письменной корреспонденции» Всемирного почтового союза, а значит, возмущаться тут нечем, и на неё обрушились десятки гневных комментариев от других посткроссеров.

Я с улыбкой читала и посты, и комментарии. Радовалась, что где-то продолжается обычная жизнь с обсуждением украденных марок и удивительных историй вроде той, когда посткроссерша оформила карточку в Индию, а в почтовом отделении всё напутали и отправили карточку в Хабаровский край, потому что индекс села Тополево Хабаровского края совпал с индексом деревушки Венкитангу индийского штата Керала – уж не знаю, как такое возможно.