Приют святой Люсии для девочек, воспитанных волками

Я в панике. Сейчас он разожмет мой кулак и поднимет меня на смех как законопослушного астронома-любителя. И не успев даже подумать, я размахиваюсь и швыряю свою планисферу в океан. Одно мускульное усилие – и все кончено. Обычно я кидаю предметы не лучше девчонок, но сегодня планисфера ракетой вылетает у меня из руки. Вода такая темная, что я даже не вижу всплеска.

– Эй, извращенец, вообще-то здесь есть мусорный бак, – говорит Раффи, указывая на бак без крышки. – Что это у нас там?

Он открывает книгу на последних страницах, там, где находится раздел «Журнал наблюдений звездочета за летними созвездиями». Наполовину заполненная страница Альционы с упреком смотрит на меня.

– Она не моя. Это моей сестры, – вспыхнув, объясняю я.

Раффи достает из-за уха ручку и вычеркивает «созвездия», вписывая вместо него «преступления».

– Теперь это официальный журнал нашей шайки, – усмехается он. – А ты будешь у нас секретарем.

– Привет, Большая Медведица, – произносит отец, когда я наконец возвращаюсь к нам в номер. Опустив стакан, он поднимает на меня мутноватый взгляд. – Ты нарушил комендантский час. Я жду тебя уже несколько часов. – В голосе его звучит скорее гордость, чем недовольство. – Ты, видимо, совсем затерялся среди звезд. Нашел Альциону?

– Да, сэр, – вру я. – Пять градусов к югу от Эты Киля. Именно там, где ты говорил.

– Хорошая работа, сынок, – улыбается отец и шепчет: – Только не говори ничего Малой Медведице, это не для девочек, но, возможно, мы опять нарушим комендантский час. Завтра вечером вокруг Кассиопеи проявится несколько симпатичных звездных скоплений.

Я представляю, как моя планисфера поблескивает на дне океана. В этот момент над ней, вероятно, кружат стайки маленьких желтых рыбок, привлеченных ее блеском.

– Да, неплохо будет поймать их в мой телескоп. Спасибо, отец.

И мы понимающе улыбаемся друг другу.

Родители порой бывают так недогадливы.

Залезая в постель, я держусь за спинку кровати. Голова у меня кружится от ощущения, что я несусь в неизведанный уголок космоса, мир братанов, сучек и курьезных преступлений. Откинув одеяло, я вскрикиваю от неожиданности:

– Молли!

Она лежит на кровати, закутанная в простыни, и, скрестив руки на плоской груди, смотрит на меня в упор. Похоже, от негодования Молли лишилась способности моргать. Как всегда, я с неудовольствием замечаю, что волос у нее на руках больше, чем у меня.

Мы с Молли близнецы, к счастью, не слишком похожие. Меня часто называют херувимом, потому что я пухлый и белокурый, но, по крайней мере, с лицом у меня все в порядке. А вот моя бедная сестричка напоминает плод киви – сладкий внутри, однако волосатый и неказистый снаружи. Не говоря уже о том, что на лице у нее больше кратеров, чем на этой чертовой Каллисто.

– Привет, Олли, – ледяным тоном произносит она. – Ну, как прошло свидание с Альционой?

– Неплохо, – бормочу я.

– Врешь! – кричит Молли, сбрасывая простыни. – Не держи меня за дурочку. Я знаю, что это было гораздо лучше, чем просто неплохо.

Она делает вид, будто лишается чувств, и откидывается на подушку.

– Так ты берешь меня с собой завтра или нет?

Я молча хватаю сестру и перекидываю ее на ее собственную кровать.

– Спокойной ночи, Малая Медведица.

– Я тебя ненавижу.

Вздохнув, я выключаю свет. Молли олицетворяет собой половину Общества юных любителей астрономии. Сначала я не хотел принимать ее туда, но после того, как Координационный комитет сообщил мне, что общество не может состоять из одного члена, мне пришлось капитулировать. Молли считает, что раз у нас один геном, мы должны иметь одинаковое постельное белье, увлечения и моральные стандарты. Мне не хочется брать сестру с собой. Наша шайка – это открытое мной созвездие. И потом, Молли такая правильная, что вряд ли придет в восторг от нашей ловли черепашек. Некоторые люди просто не созданы для преступлений.

Мы встречаемся каждое утро, не успев стряхнуть с подбородков крошки от гостиничного завтрака. Обычно собираемся в тени пальмовых деревьев, где старина Боб торгует креветками. Все, кроме Пети. Где он проводит дни, мы не знаем. Иногда планируем преступления, а порой их и совершаем. Болтаем часами, ожидая начала сезона охоты на черепашат. Всю нашу деятельность я подробно фиксирую в своем журнале.

Раньше я считал Раффи примитивным пакостником из тех, кто всегда готов подложить вам бомбу в почтовый ящик или вывалить мешок дерьма на крыльцо. А у него оказался талант к смешным и прикольным преступлениям. Не знаю, чем он там занимается весь учебный год, но летом его преступления носят вполне безобидный и забавный характер. Каждое наше преступление начинается с фразы: «Вот будет прикольно, если…»

Раффи имеет прямо-таки сверхъестественную способность воплощать все эти «если» в реальность.