Приказ

Эти «макси» — что альфонс:
За душой ни короны.
Есть на рынке вся и все,
Что черней вороны.
Если мяса хочешь ты,
Мчи на живодерню.
Продаются там коты,
Лошади да кони.

На площади Деака перед особняком Анкера возвышалась огромная деревянная статуя рыцаря. В его тело вколачивались специальные гвозди с монограммами тех, кто на большие суммы подписывался на военный заем.

Совершенно внезапно началась еще одна, новая военная операция Людендорфа «Георгий». Тиса в «Будапешти хирлап» выразил свое удовлетворение в связи с тем, что Палата совета вновь отклонила «смутные» предложения Важоньи по введению в стране всеобщего и полного избирательного права. Юмористы изощрялись: «Действительно, сейчас трудно сказать, кто испытывает большее удовлетворение: Тиса или Важоньи?»

Город урчал от голода, гневно скалили клыки пригороды, но все-таки каждый день маршевые роты регулярно отправлялись на фронт, и, когда военный оркестр провожал их на Восточный вокзал, создавалось такое впечатление, будто народный оркестр наигрывает веселые чардаши в мертвецкой.

В тот день, когда Марошффи прибыл в Будапешт, Чернин передал свой меморандум императору и королю Карлу, а также императору Вильгельму, этому военному богу кайзеровской Германии, «тевтонскому жеребцу», как насмешливо называли его тогда.

Вот что писал Чернин в меморандуме в оправдание своей отставки:

«Наши людские резервы находятся в состоянии крайнего истощения… Возникла реальная опасность революции».

Об этом Альбин Марошффи хорошо знал. Поздно вечером, незадолго до того как портье должен был запереть ворота дома, он проскользнул в коридор. Никто не встретился ему ни в подворотне, ни у ворот, ни на лестничной клетке. Люди стали рано ложиться спать даже на проспекте Кристины. Дверь Альбину отворила Лиза. Перед этим она только что всплакнула: поссорилась со своим женихом — Яношем Финзлейтером, полицейским, который служил в Королевской крепости.

— Господи боже мой! — тихо вскрикнула горничная. — Вы приехали, а баронессы-то нет дома!

Марошффи почувствовал, что его словно кольнули в самое сердце.

— Где же она? — Задавая этот глупый вопрос, он понял, что совершенно сражен.

Лиза тут же ответила:

— Она переехала… Знаете ли…

Марошффи махнул рукой:

— Хорошо, об этом потом…

Ему хотелось узнать от матери, что произошло. Его терзали дурные предчувствия, он испытывал беспокойство, в котором был и комический элемент, хотя Альбин сознательно не хотел замечать этого.

Марошффи тянуло домой прежде всего из-за Эрики, его подгоняла любовная страсть, именно из-за нее он решился на мучения нескольких последних недель. Ради нее он пошел на то, чтобы стать дезертиром, порвав все нити, связывающие его с прошлой жизнью. И вот, когда он достиг цели, победа ускользнула от него.

— Тихо! — приказал он горничной. — Закрой двери. И никого не пускай, поняла?!

Сударыня уже была в постели, но, услышав легкий шум, сразу обо всем догадалась. Она быстро вскочила. Материнское сердце подсказало ей, что там происходит. Накинув на себя тяжелый шелковый халат, она торопливо вышла в гостиную. У нее перехватило дыхание, когда она увидела Альби. В это мгновение она вновь ощутила нервное напряжение, осознала все свои сомнения, тревоги и предчувствия, которые безуспешно пыталась подавить в себе, но которые жили в ее сознании во время необъяснимого, таинственного молчания сына. Внезапно она пошатнулась, ноги ее подкосились, и Сударыня была вынуждена опереться на плечо сына, чтобы не упасть.

Эта женщина сильной воли никогда раньше никому не открывала свои чувства, даже в самые трудные моменты жизни. Она никогда не позволяла себе расплакаться, она не сделала этого и теперь. Ее все больше занимала мысль о том, что она скажет сыну об отсутствии Эрики, когда он задаст ей этот вопрос. Так они стояли, стиснув друг друга в объятиях, словно охраняя счастливые мгновения неожиданной встречи, которую оба так ждали. Наконец мать и сын разжали руки.

Внешний вид Альби совершенно потряс Сударыню. Лицо его было измождено, небрито, он очень сильно похудел. Тяжелый запах, исходивший от него, сразу же распространился по всей комнате.

«Что с ним произошло? Откуда он приехал? Где его багаж?» — думала она. Вероятно, все эти вопросы она задала бы Альби, но тот нетерпеливо попросил приготовить для него ванну, брезгливо закончив:

— Только быстро, мутти, и если дома есть какое-нибудь дезинфицирующее средство…

Вдова тут же начала отдавать команды Лизе, и та, вероятно из-за охватившего ее волнения, поворачивалась довольно расторопно.

Альби показал на свою заскорузлую от грязи верхнюю одежду и сказал:

— Это надо срочно уничтожить. Думаю, там есть насекомые. Более того, я почти уверен в этом.

Сударыня не знала, что и думать. Альби продолжал: