Приказано молчать

– Пойдешь вверх один. Прямо по ущелью, до ледника. Там трещины. Первая будет на твоем пути. Осмотри ее и жди меня. Я пойду в расщелок. Он тоже немного дальше выходит на ледник. Понял?

Басков не ожидал этого. Незнакомое место, метель. И он один в этих страшных горах. Но сказать ничего против решения Олтухина не мог. Понимал: где-то здесь нарушитель и его нужно искать.

– Все ясно, – ответил Басков, стараясь придать голосу твердость.

Обогнули скалу. Олтухин пересек ущелье и углубился в расщелок. Басков остановился, провожая товарища глазами. Сейчас он с завистью думал о рядовом Олтухине, который, как казалось Баскову, ничего не боится. Но теперь его нет рядом, а идти надо. Идти, куда приказал Олтухин. Там может быть нарушитель…

Совсем немного осталось до ледника. Скалы, у входа в ущелье высокие, почти совсем сошли на нет. Вот-вот Басков выйдет на открытое место. Но в это время за его спиной что-то глухо ухнуло, солдат вздрогнул, резко повернулся назад и увидел, что на скале, у которой они Олтухиным разошлись, снежная шапка разделилась и сползает вниз.

«Обвал!»

Сразу загудели будто все горы, снег огромный белыми потоками летел со скалы и стремительно несся вниз. Басков увидел все это и сразу же, подгоняемый желанием скорее выбраться из ущелья, побежал вверх, не обращая внимания на то, что тяжело дышать, ни на то, что сердце забилось часто и гулко. Горы гудели, справа и слева с невысоких скал падали комья снега, а потом Басков почувствовал, что снег потянул вниз и его – начался оползень.

Снег здесь был неглубок, но все же, поскользнись Басков, стянуло бы его назад, закрутило бы в снежном водовороте, и Басков напрягал все силы, чтобы устоять на ногах и вместе с тем все время подниматься выше, где снег твердый и не ползет. Прошло всего минуты три, но Баскову казалось, что борьба длится бесконечно долго; он был так напряжен, что не сразу заметил, что снег под ногами уже не проминается, а когда почувствовал это, то распрямился и облегченно вздохнул. А ветер, здесь ничем не сдерживаемый, тугой волной бил обессиленного солдата. Басков повернулся спиной к ветру. Он увидел оголившиеся темно-коричневые, почти черные скалы и, прислушиваясь к удалявшемуся вправо и влево грохоту, подумал: «Пронесло. Успел уйти. Олтухин тоже в стороне оказался».

Басков считал, что обвал прошел только в этом ущелье. Он немного отдохнул, а как только дыхание успокоилось, направился вверх по леднику, к месту встречи с Олтухиным. Он шел, немного пригнувшись и прикрывая ладонью, как козырьком, глаза от летящего навстречу колючего снега, всматривался вперед, пытаясь увидеть или следы, или нарушителя. Путь пересекла трещина. Первая ледяная щель. Басков посмотрел на дно, следов вроде не видно. Басков спрыгнул в щель.

Андрющенко, спустившийся уже метров на триста, услышал грохот обвала и определил, что он как раз в том месте, где должны находиться сейчас Олтухин и Басков.

«Не задавило бы!» – с тревогой подумал он о товарищах и побежал.

Он шел по узкой тропе. Слева – обрыв, метров пятнадцать, справа – скала, метров пять. Со скалы свисали толстые козырьки снега. Здесь, если начнется обвал, попадешь под самый его центр, А обвал будет, Андрющенко знал, что стоит только в одном месте стронуться снегу, и загремят обвалы по всем горам, полетят одна за другой лавины снега вниз, пока не спадут снежные карнизы почти со всех скал. Вот и побежал Андрющенко, чтобы скорей оставить позади опасный участок тропы. Впереди, совсем близко, скала переходит в пологий склон, и если там тронется снег, то вместе с ним можно будет скатиться в лощину, удержавшись на поверхности. Набьется только в рукава, за голенища сапог, под куртку, но это не беда. Андрющенко бежал.

Но он не успел. Осталось всего метра два, и в это время Андрющенко скорее почувствовал, чем увидел, что от козырька отваливается огромная снежная глыба. Андрющенко упал и, прижимаясь к скале, пополз вперед. Глыба рухнула, обсыпав ефрейтора; снег с тропы начал сползать вниз, сперва медленно, потом все быстрей и быстрей. Андрющенко стал еще старательней работать руками и ногами. Еще полметра, там обрыв кончается, там не завалит. Рухнула еще одна глыба и придавила ноги ефрейтора; он вырывал их изо всех сил, но снег держал крепко и тащил за собой стремительно, безжалостно. Сверху падали все новые и новые глыбы, но ни одна больше не задела ефрейтора, все они гулко ухали рядом – Андрющенко оказался на самом краю обвала. Он понял это и обрадовался, и хотя его несло вниз, и ноги плотно сжимал снег, он был уверен: останется живым.

Андрющенко прилагал все силы к тому, чтобы вырваться из снега и уползти еще дальше, и это ему удалось как раз вовремя – до дна ущелья оставалось совсем немного, а там неудержимый бег снега затормозится, верхние слои начнут наползать, образуя горы. Там может вновь завалить, если не отползти еще дельше от центра обвала. Ефрейтор, освободив ноги, быстро пополз по стремительно текущему вниз снегу, будто поплыл по бурлящей речке.