Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 3. Благочиния Подмосковья и Новой Москвы

В то время как я рукополагался, отца Иосифа отправили в долгосрочную командировку в Африку: пять лет он прослужил в Марокко настоятелем Воскресенского храма в Рабате[20]. Поэтому мое рукоположение произошло без него. Но его мнение для меня было очень важным, тем более что в стране происходили большие перемены.

Началось все с празднования 1000-летия Крещения Руси, которое проходило в Москве в Большом театре. Это было в 1988 году. Телевидение показало нам оцепленную площадь Революции и подъезжающего к подъезду Большого театра М.С. Горбачева. Тогда действующим патриархом был приснопамятный Пимен[21], вместе с ним на этой площади были и все архиереи Русской Православной Церкви, в том числе приехавшие из-за рубежа. И вот генеральный секретарь ЦК КПСС счел возможным поздравить это высокое духовное собрание. Можно сказать, начиналось духовное возрождение России. Это было время больших возможностей; именно тогда я понял, что очень хочу быть священником, и в 1990 году, когда мне было 30 лет, я им стал.

На тот момент я не имел духовного образования (получил его позже), у меня был лишь неплохой церковно-приходской опыт. К моему счастью, мне было интересно все, что связано с храмом и службами, и я хотел учиться.

Меня рукополагали для храма в Удельной; предполагалось, что я буду назначен именно туда, так как уже тогда тот приход был достаточно большой. Так и произошло, но прослужил я там недолго. Уже через месяц меня отправили служить настоятелем прихода Успения Божией Матери в селе Щапово (Александрово). Вместе с этим в мое управление дали приписной храм села Ознобишино, а затем и храм в селе Поливаново.

Это были 1990-е годы, когда во всех приходах царила совершеннейшая разруха. В селе Ознобишино вообще был проходной двор: в стене храма был огромный пролом, а внутри помойка; туда заходили погреться, а порой и с другой надобностью водители, которые проезжали мимо или привозили на кладбище покойников. Первым делом надо было заложить стену и установить дверь, что мы и сделали.

В Поливаново посреди села стоял огромный храм баженовской архитектуры, с колоннами и некрополем в подвале. В советское время из него сделали поселковый клуб, а после того как он обветшал, решили не ремонтировать и бросили за ненадобностью. В забвении это здание простояло с середины 1960-х годов. Мы начали его восстанавливать, делая самую тяжелую и грязную работу.

В Щапово и вовсе не было ничего. Хотя храм стоял, но его готовили к тому, чтобы он стал концертным органным залом. Эта идея пришла в голову директору известного тогда на весь Союз совхоза «Щапово» М.М. Войновичу, который решил устроить в деревне органный зал. Ни у кого нет, а здесь будет! И, как ни странно, эта идея осуществилась, органный зал в селе появился, и даже было два концерта известнейших музыкантов – Гарри Гродберга и Олега Янченко. А уже после этих концертов, в 1989 году, здание органного зала было передано директором совхоза церковной общине.

Большую помощь нам, как, собственно, и многим другим приходам, оказал в тот период подольский Троицкий собор. Благочинный тех лет отец Александр Ганаба понимал, что в храме ничего нет, купить не на что и негде.

В качестве зарисовки того времени можно вспомнить, что не было ни Софрино, ни сети его магазинов по всей Москве, ни обычных церковных лавок. Приобрести, например, облачение можно было лишь по заказу и на самом швейном производстве. При этом выстраивались очереди, а запись составлялась на несколько месяцев вперед. К тому же нужны были еще и деньги, так как все это очень дорого стоило, поэтому облачение нам давали старенькое в подольском Троицком соборе. Именно в таком, одном-единственном, я прослужил года два. У нас был временный престол, а евхаристические сосуды и чашу тоже выдавали в Троицком соборе. Я заезжал туда, брал сосуды, проводил богослужение, а после отвозил обратно. Еще один любопытный факт: богослужебные книги мы получали в кредит, можно было прийти в издательство, к приснопамятному владыке Питириму[22], и написать прошение о том, что открылся храм и нужны книги (Минеи, Октоих и т. д.). Их давали без оплаты, но под запись, что предоставляется кредит на год, три или даже пять лет, который мы выплачивали спустя годы. Так мы начинали, и, думаю, не мы одни…

Но главной сложностью, безусловно, являлось не то, что не хватало каких-то нужных вещей, а то, что не было самой общины. Она тогда только-только начинала собираться, и, по сути, у нее не было опыта быть таковой. Людей охватывало некое общее возвышенное состояние: «как хорошо, что теперь у нас есть церковь и батюшка и можно пойти на службу», но на этом все и заканчивалось. Именно этих людей предстояло узнавать, как-то собирать, создавать условия для накопления их духовного опыта.