Прихоти дьявола (СИ)

Он остановился и метнул в мою сторону молнию, что пронеслась мимо моего лица, ударившись о мягкую подушку. Если бы она попала в мои глаза, то я наверняка бы ослепла, ведь взор его был таким яростным, злобным и отчаянным, что всё нутро сжималось от одной мысли о том, что в этом виновата только я. Я должна была проявить свою учтивость, покорность. Не он, а я.

Юноша занёс руку в воздух, крепко сжав кулак, костяшки которого казались белее моего лица, что в этот момент исказилось нечеловеческим страхом. Вот, он резко срывается и кулак уже возле моего лица.

***

Резко моё тело приходит в привычное состояние отрезвительной реальности, где холодный воздух, скользящий по лёгким, приводит в чувства быстрее ледяной воды. Я поднялась с пола и едва не рухнула вновь, когда жажда и голод ударили по моему животу, заставив все внутренности перевернуться и развалиться на части.

— Кровь… Плоть… Твоя рука…

Зловещий голос раздался, казалось, прямо за моей спиной. Призрачный собеседник нежно огладил мой подбородок, скользнул вниз, вдоль шеи и плеча, оставляя за своим прикосновением узенькую ледяную дорожку и табун мурашек, что в точности повторяют эти незамысловатые едва ощутимые движения, следуя за их изгибами. Я поднесла руку к губам, кои медленно облизнула, собирая капельки запёкшейся крови мёртвой хозяйки, что сейчас разлагается в холодном подвале. Интересно, куда пропала вся стража? Разве они не должны были броситься на её спасение спустя десять минут после того, как она спустилась в погреб, в котором обитала «прокажённая хатун»?

Со зверским желанием я вгрызлась в собственную руку, сильно сжимая челюсти и противореча рефлексу, что неустанно твердил о самосохранении. Я срывала куски мяса со своего тела, борясь с невыносимой болью, но голод был сильнее меня. Он буквально сводил с ума. Горячая кровь, хлынувшая мне в лицо в то же мгновение, стала моим ключом к утолению жажды, что пленила мою глотку, мой рот. Жадно глотая горячую кровь, вкус метала которой уже не вызывал у меня раздражения, а напротив, ублажение, я поражалась собственной испоганенной сущности. Я поедала себя и пила. Ненасытно, словно дикая голодная тварь. Я подчинилась собственным внутренним демонам и выпустила их на свободу, взамен получив то бремя, кое не сумел бы выдержать обычный человек.

Но я не была обычной. Каждый, кому удалось познать истинную суть боли и радости, стыда и страха, не был обычным. Это было сродни просветления, апогей духовного развития, которого не каждый мог достичь.

Теперь мне хотелось припасть к горячим губам Мехмеда и начать молить прощения на коленях за то, что вела себя так. Фаворитке нельзя вести себя подобным образом. Но я, переча правилам и угождая собственному самолюбию, делала всё наоборот, не впуская пылкого юношу в своё маленькое искромсанное сердечко.

Хоть я и не могла теперь видеть его, но я точно знала, что его присутствие я точно почувствую и не прогадаю с этим. Я словно знала вкус его ауры, энергии. Это был запах кожаного седла, металла, свистнувшего о стенки ножен и сладких медовых фиников, от которых в детстве я была в восторге. Вкус его отдавался приятным жжением на языке.

Не знаю, почему меня так тянуло к этому Дьяволу, и почему я выполняла его прихоти. Почему пошла у него на поводу с таким упрямством и что управляло мною в те моменты, когда я больше не проклинала его. Что, если всё это время он помогал мне, направляя, помогая обрести дар?

Рука ныла. На ней, наверное, виднелись немаленькие рваные раны, но именно они сумели спасти меня от мучительной голодной смерти. Мне удалось утолить голод и жажду, обрести вновь силы и почувствовать приятное наполняющее тепло, разливающееся по каждой клеточке моей плоти, заполняющее все пустоты собой, своим алым светом, мягким и пылким.

Наверное, именно сейчас я больше всего похожа на умалишённую.

***

Толпа мужчин, вломившаяся в дом, застыла на пороге, будучи не в силах сдвинуться с места от увиденного. Женская фигура, что сперва показалась всем до боли знакомой, парила в воздухе, окружённая чёрной мглой, что скручивалась в тоненькие ниточки и широкие атласные ленты, обвивая молодую девицу. Точнее, её жуткое подобие.

Влад крепко схватился за рукоять меча и сделал аккуратный шаг вперёд, оглядывая лежащие трупы стражников быстро, стараясь не задерживаться на них, чтобы дальше наблюдать за парящим женским телом, на котором так нелепо развивалось бело окровавленное платье. Он не отрывал от девушки взгляда, стараясь в её измученных чертах найти то, что больше всего любил когда-то. Стражники смотрели лишь чёрными впадинами вместо глаз, что по краям словно были обрамлены обугленной каёмочкой, а на их ушах виднелись струйки запекшейся крови. В доме стоял зловонный отвратный запах гнили.