Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала

– …Ее Высочества, дочери Короля Солнца Кайя Паякана, Единственного и Безусловного правителя Джунглевого острова, Избранника Солнца, и так далее и так далее, – закончил Кирюм.

– А-а-а… понятно… – соврал Тог’рек; делал он это плохо, и всем было это понятно.

– Она прибыла раньше всех? – спросила эльфийка

– Да. И говоря откровенно это очень странно: она прибыла слишком быстро, будто заранее готовилась к этому.

По всему кораблю, принадлежавшего принцессе Джунглевого острова, туда-сюда сновали матросы, что были одеты достаточно откровенно: из одежды на них были лишь набедренные юбки. И лишь пара человек, отдававшие команды, носили головные уборы из торчащих во все стороны перьев и листьев, самых ярких цветов и оттенков.

Их карета в сопровождении четырех всадников, двух спереди и двух сзади, покинула охраняемую часть порта и тут же окунулась в гвалт портовой жизни. Толпы людей, всадников и карет образовывали хаос, во много раз превосходящий хаос морского движения. Крики торговцев, мольбы попрошаек, спичи проповедников всех религий, пытавшиеся перекричать всех, и даже себя, волной ударили по барабанным перепонкам Арчибальда. Люди всех цветов кожи, одежда всех возможных фасонов и всех возможных оттенков, калейдоскопом проносилась перед глазами, не успевая откладываться хотя бы одной, самой заметной и самой маленькой частичкой, в его разуме. Арчибальда начало укачивать от этой карусели, и он опустил голову пытаясь сфокусировать свое внимание на кончиках своих сапог, чтобы не упасть в обморок от перегрузки разума информацией.

– С вами все в порядке? – поинтересовалась Юиль, пытаясь перекричать гвалт.

– Да, спасибо просто… просто слишком много…

– Ничего страшного, Д’Энуре-ати, – успокоил его Гашим, – к такому сложно привыкнуть, особенно если долго здесь не бывали. Сейчас покинем портовую площадь, и Вам полегчает.

Гашим не соврал. Как только портовая площадь осталась позади, гвалт стал утихать, но не пропал полностью. Улицы Алтынабада, даже главная, были не сильно широки и прямолинейны. Они петляли меж глиняных домов и лавок, меняя направление под самыми не предсказуемыми углами, то расширяясь до уровня небольших площадей, то раздваиваясь и сходясь через сотню другую шагов снова.

Придя в себя, Арчибальд решился осмотреть улицы, что они проезжали. И все эти улицы были забиты людьми. Некоторые бесцельно прогуливались, периодически останавливаясь у разных лавок и ремесленников, другие сидели в тени навесов, играя в настольные игры или попивая тизан, в многочисленных чайных, третьи сами стояли за прилавками и зычно приглашали купить самые разные товары.

На прилавках лежало все, или почти все, что можно было продать или купить. Оружие, сладости, книги, ковры, фрукты, мясо, магические предметы, ткани. Разум Д’Энуре фиксировал лишь единицы вещей, что пролетали мимо его глаз. Тошнота вернулась, но подступила ни как удар молотом, а тихо, из самого далека. Арчибальд переводил взгляд с прилавков на носки своих сапог и обратно, не давая противной кислоте вновь появиться на кончике языка.

Чем дальше они продвигались, тем меньше лавок становилось. Покосившиеся глиняные домики разной высоты и размеров, сменяли более богатые каменные строения. Эти каменные здания отличала монументальность, присущая кварталам богачей и знати.

– Да, так и есть, – подтвердил догадку Арчибальда Кирюм. – Это действительно кварталы богачей. Здесь живут банкиры, крупные ремесленники и особо знатные семьи.

Эти дома были похожи на дома знати Империи, так что ошибиться было трудно. Но было и одно важное отличие. Если Имперская архитектура предполагала единый стилистически выдержанный цвет; цвет светло-серого, изредка белого, мрамора; то дома богачей Алтынабада были расписаны великим множеством узоров. Синие воины и красные птицы, зеленые драконы и желтые цветы; Арчибальд был уверен, что если прогуляться по улочкам этого квартала, то можно будет найти почти все известные цвета и художественные мотивы.

И тут вдруг, неожиданно, они выехали на огромную площадь. Полупустая площадь выбивала из колеи, после запутанных и плотно застроенных улиц города. Площадь действительно была огромной: от ближайших домов до искусно выполненного заборчика, было не меньше нескольких сотен шагов. Заборчик же был символическим: не выше двух метров в высоту, он был искусно выкован из металла и покрыт золотом. Решетки забора представали в виде красивых птиц, сидящих на неведомых ему ветвях растений.

За заборчиком, в десятке шагов, раскинулся огромный сад. Он начинался небольшими кустарниками с ярко розовыми цветами и постепенно уходил все дальше и дальше, все больше возвышаясь над площадью зелеными деревьями, что украшали плоды ярких цветов. Из сада слышалось пение птиц, что пытались перепеть своих конкурентов, создавая гомон на уровне портового гвалта.