Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

В этом очерке я исхожу из того, что серьезная неуверенность Запада – прежде всего Европы – в своих силах, неуверенность, которая выражается в усилении правых партий, исламофобии и растущей неприязни к иностранцам, имеет под собой глубокое основание. Большинство европейцев, таково мое убеждение, уже не могут выдвинуть в защиту своей культуры более сильных аргументов, чем эффективность экономики и постоянство политического и социального мира, который поддерживается в Западной и Центральной Европе с конца Второй мировой войны. Но если Запад окончательно утратит способность аргументированно защищать присущий ему образ жизни, это откроет дорогу реакционным правым партиям, чьи программы основаны на убежденности, что Германия должна принадлежать немцам, Франция – французам, а Швейцария – швейцарцам. Я бы ни в коем случае не хотел оспаривать чье бы то ни было право любить свою культуру и заботиться о ее сохранении, но полагаю, что национализм не образует ядро западной культуры, а, напротив, представляет собой одно из наиболее деструктивных ее изобретений.

Само понятие «Запад» возникло в эпоху, когда западная часть Римской империи с центром в Риме отделилась от восточной ее части с центром в Константинополе, и в силу такого своего происхождения содержит в себе как религиозную, так и политико-культурную компоненту[92]. С распространением ислама, география которого в пору его расцвета охватила страны от Испании и Магриба до Центральной Азии и Афганистана, понятие «Запад» стало практически синонимом христианства, и этот сопутствующий религиозный смысл до сих пор имеет чрезвычайно важное значение. Вместе с тем внутренний смысл этого понятия, равно как самопонимание обозначаемого им региона, начиная с XVIII века претерпели глубокие изменения. Просвещение как элитарное явление, чьи корни восходят к Ренессансу, кристаллизировалось в XVII—XVIII веках. Центральным его стержнем, как то афористически сформулировал Кант, является выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он пребывал по собственной вине. Говоря словами Эрнста Блоха, речь идет о процессе, в ходе которого человек отбрасывает страх и зависимость в отношении внешних авторитетных инстанций, религиозных и политических, провозглашает свою автономию и обретает «прямую осанку». Менталитет подчиненности сменяется духом критики. Элитарный феномен Просвещения глубинным образом трансформировал Запад к XIX столетию: сферой его неоспоримого успеха, обосновавшего его притязания на универсальную значимость, стала научная революция, которая не оставила камня на камне от прежнего мировоззрения и – благодаря своему технологическому могуществу – за два века вывела Запад из состояния угрожаемой цивилизации, возведя его в господствующий ранг. К концу XIX века западные страны контролировали три четверти земной суши, а их морское господство было вообще неограниченным. Но за двести лет до этого такое казалось крайне маловероятным: в 1683 году войска Османской империи осадили Вену. Правда, в 1798 году египтянам пришлось бессильно наблюдать, как небольшой корпус Наполеона завоевывает всю их страну, а спустя три года британские войска вытеснили французов при полном неучастии Египта в этой борьбе[93]. Техническое и организационное превосходство западных армий обеспечило им доминирование такого рода, что, скажем, британцы были в состоянии посредством незначительных издержек военного и административного характера контролировать весь Индийский субконтинент.