Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб

После случая с фургоном булочника прошло два года. Аделаиде было уже почти одиннадцать. Эти два года были окутаны для нее туманом, а когда туман рассеялся, оказалось, что теперь одна нога у нее деревянная. Аделаида больше не занималась в Парижском театре балета, но все еще училась на дому. Она не знала, что обо всем об этом думать, поэтому и не думала. И говорить о случившемся тоже не хотела. Куда бы она ни пошла, окружающие глазели на нее. (Вежливые люди делали вид, будто ничего не замечают.) Поэтому Аделаида сидела дома. А пока папа был в отъезде, помогала Амори с разными делами в кафе.

Однажды днем они играли в карты за барной стойкой. Вошел невысокий сердитый человечек. Он сделал заказ и очень невежливо уставился на ногу Аделаиды.

– Ты что, в карты ногу проиграла? – спросил он.

Не опуская карт, Аделаида посмотрела на Амори. Тот ухмыльнулся и наклонился к ней через стойку.

– Сама ему скажешь или лучше я?

– Лучше ты, – ответила девочка, выбирая карту.

Амори посмотрел на сердитого человечка.

– Что вы знаете о крокодилах?

– О крокодилах? – переспросил человечек.

Аделаида кивнула.

– Это мне крокодил откусил ногу, – сказала она и сделала ход.

Амори побил ее карту.

– Жуткие твари эти крокодилы, – заметил он.

– И зубы у них ого-го, – добавила Аделаида.

Амори и Аделаида рассмеялись, а сердитый человечек выскочил, так и не выпив кофе. Позже в тот же день Амори отправился на другой конец Парижа, чтобы проверить, как идут дела в другом кафе Бельмона. Аделаида сделала себе чашку чаю и ушла в комнаты за магазином. Она протиснулась мимо груды ящиков с надписью «Кофе Бельмон», миновала рассыпанные по полу зерна кофе, сбежавшие из заточения. У стены стояли полки, а напротив – столик, ножки которого буквально подгибались под весом большого любительского радиоприемника. Больше всего он походил на военную радиостанцию, но на самом деле Амори пользовался им исключительно в мирных целях. Он был радиолюбитель, и, когда отдыхал, большую часть времени проводил у приемника. Аделаида опустилась на скрипнувший стул и отпила чай. На радиоприемнике было множество ручек и датчиков, но Аделаида уверенно щелкнула выключателем, покрутила ручку настройки (она множество раз видела, как это делает Амори) и сказала в микрофон:

– Bonjour.

– Абажур? – ответил мальчишеский голос, перебивая статику.

Аделаида наклонилась к приемнику.

– Oui! Bonjour! – повторила она.

– Какой-какой абажур?

– Oui! Bonjour! – повторила Аделаида, подумав про себя, что мальчик, видимо, глуповат, раз только и может, что повторять за нею сказанное.

– Спасибо, мне не нужен абажур.

Тут Аделаида поняла, что мальчик говорит по-английски. Она быстро сказала «Хелло», но эфир был пуст.

СМЕНА ОБСТАНОВКИ

Через два месяца господин Бельмон вернулся и сделал второе заявление:

– Мы переезжаем за границу.

Как правило, жители Парижа никогда никуда не переезжают. Но из каждого правила есть исключения. К таким исключениям и относился господин Бельмон. Он решил, что Аделаиде нужно сменить обстановку. В поисках нового дома он поехал на другой континент, в город Розвуд, где и приобрел дом номер 376 по Северной Ивовой улице. А чтобы дом пришелся по душе его семье, велел отремонтировать его и переделать на парижский лад. Однако когда ремонт был завершен и настал день переезда, пропала госпожа Бельмон. Госпожа Бельмон не была исключением из правила. Она не собиралась покидать свой любимый город. Она осталась в Париже.

Что до Аделаиды, то она была рада возможности уехать. Жить в тени Парижского театра балета ей не нравилось. Она упаковала последние пожитки в чемодан и следом за отцом пошла в сторону порта. Они поднялись по трапу и ступили на борт океанского лайнера.

Спустя несколько пронизанных морскими ветрами дней Аделаида увидела чаек, а затем – землю. Она сошла на берег, пересекла Розвудский порт и вышла на улицу. Дул приятный ветерок, и девочка подумала, что новое место – это всегда приятно. Она посмотрела на уходящие вдаль кривые улочки. Город был гораздо меньше Парижа, но такой же старый. Между высоких домов плескалась вода в канале, и Аделаиде захотелось посмотреть повнимательней, но отец позвал девочку. Они погрузили свой багаж в такси и прыгнули внутрь.

– Куда едем? – спросил таксист.

– Северная Ивовая улица, триста семьдесят шесть, – ответил господин Бельмон и поднял воображаемый бокал. – Сменить обстановку.

Глава восьмая Щегол-соглядатай

Аделаида сидела у себя на балконе, завтракала (круассан и чай) и смотрела в книгу («Опасные жемчуга»), но перечитывала одно и то же предложение уже в третий раз. Ей упорно казалось, будто на нее кто-то глазеет. Ничего необычного в этом, конечно, не было. Однако со времени переезда на Северную Ивовую улицу прошло уже две недели, и теперь привычное чувство было острым и новым. Аделаида опустила книгу и увидела сидящего на перилах щегла. Щегол глядел на девочку.

«Это всего лишь птица, – подумала Аделаида. – Это птица на меня смотрит».