Приключения

купке нет ничего, кроме женской прихоти, я не пометил камень. Один господин торговал у меня аметист с такой же надписью, но и этот я тоже не пометил... Ха! А ведь здесь, на оттиске, осталась отметинка, которая, очевидно, была сделана моей рукой!.. — Неужели ты нашел примету? О какой пометке ты говоришь? — Ни о чем более, благородный сенатор, как о пят¬ нышке на букве, которое не привлекло бы внимания лег¬ коверной дамы. — И кому же ты продал эту печать? Осия колебался, боясь испортить дело и потерять обе¬ щанную награду, назвав имя владельца печати слишком быстро. — Если это так важно, синьор, — сказал он нако¬ нец, — то мне придется заглянуть в свои книги. В таком серьезном деле сенат не должен быть введен в заблу¬ ждение. — Ты прав! Дело действительно серьезное, и награ¬ да — доказательство того, как высоко мы ценим эту услугу. — Вы что-то говорили, благороднейший синьор, о ста цехинах, но, когда дело касается блага Венеции, такие пустяки меня не интересуют. — Сто цехинов — это обещанная мною сумма. — Я продал кольцо с печатью, на которой был тот же девиз., женщине, служащей у самого высокого лица из свиты папского нунция 1. Но эта печать не может быть от¬ туда, так как женщина ее положения... — Ты уверен? — с живостью перебил его синьор Гра- дениго. Осия внимательно посмотрел на своего собеседника и, поняв по выражению его лица, что такой оборот дела вполне подходит, поспешно ответил: — Так же верно, как то, что я живу по закону Мои¬ сееву! Безделушка долго валялась у меня, и я отдал ее за ничтожную цену. — Ну что ж, цехины твои! Эта тайна разгадана до конца. Иди, ты получишь свою награду и, если найдешь какие-нибудь подробности в своих секретных книгах, без 1 Папский нунций — дипломатический представитель римского папы, в ранге посла. 4* 83

промедления сообщи об этом мне. Ну, ступай, добрый Осия, и будь внимателен, как всегда. Я устал от постоян¬ ных размышлений. Ювелир, в восторге от своих успехов, удалился с хит¬ рым и алчным видом через ту же дверь, в которую вошел. Теперь как будто приемы этого вечера были окончены. Синьор Градениго тщательно осмотрел замки на несколь¬ ких потайных ящиках своего шкафа, потушил лампы, вы¬ шел и запер все двери. Некоторое время, однако, он еще шагал из угла в угол в одной из главных приемных ком¬ нат своего дома, пока не наступил привычный час от¬ дыха, и дворец заперли на ночь. Читатель, вероятно, уже составил себе некоторое пред¬ ставление о характере человека, который играл главную роль в описанных сценах. Синьор Градениго родился с теми же зачатками доброты и чуткости, как и все другие люди, но случай и воспитание, полученное в этой пропи¬ танной ложью республике, превратили его в человека из¬ воротливого и хитрого. Венеция казалась ему свободным государством, поскольку он сам широко пользовался пре¬ имуществами ее общественного строя; и, хотя он был дальновиден и практичен в повседневной жизни, во всем, что касалось политической жизни страны, проявлял ред¬ костную тупость и беспринципность. Он красноречиво разглагольствовал о честности и добродетели, о религии и правах личности, но, когда приходило время действовать, все эти понятия сводились у него к личным интересам так же неизменно, как неизменна сила земного притяже¬ ния. Как венецианец, он был одинаково против господ¬ ства одного человека или господства большинства; в отно¬ шении первого он был яростным республиканцем, а в от¬ ношении последнего был приверженцем того софизма, ко¬ торый провозглашает, что господство большинства — принцип многих тиранов. Короче говоря, он был аристо¬ кратом; и ни один человек не убеждал себя более стара¬ тельно и успешно в незыблемости всех догм, которые были благоприятны его касте, чем это делал синьор Гра¬ дениго. Он был могущественным поборником законных прав, ибо это было выгодно ему самому; он живо интере¬ совался новшествами в обычаях и превратностями в исто¬ риях старинных семейств, так как предпочитал действо¬ вать согласно не принципам, а своим склонностям. И он всегда умел защищать свои взгляды, приводя аналогии из 84