Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Эне. В благодарность за сонет, коим вы угостили меня после обеда, я вас попотчую эпиграммою, доставшейся мне от одного сомюрского школяра; пусть она ответит вам вместо меня:

«Можно ль не принять на веру!» –
Увещал меня монах,
Говоря о чудесах,
Что творятся в Ардильерах.
Я ему: «Отец, ей-ей,
Чуда я пока не вижу!»
Он в ответ мне: «Ах, бесстыжий,
Иль не видишь костылей?
Иль ты слеп? Утратил слух?!» –
«Слово кстати вы сказали.
Ну, как палки побросали
Те, кто был не хром, а глух!»

ГЛАВА ШЕСТАЯ Чудеса в Ларошели и в Сент-Лерине. Чудо, сотворенное священником из Биллуэ. Чудо с Богоматерью Красного моря

Фенест. Вот так ехидная эпиграмма! Прошу вас, перепишите мне ее!

Эне. С превеликим удовольствием! Я присовокуплю к ней еще один стишок, записанный на том же листке – о кюре из Ларошели, который научил некую сметливую девку прикинуться бесноватою; однако ларошельцы, крепко себе на уме, не позволили ему сотворить чудо, на память же о сем происшествии сложили вот что:

Гугеноты Ларошели
Диво дивное узрели:
Наш кюре, чтоб отличиться,
Дьявола вселил в девицу.
Та и корчилась, и выла,
И слюною исходила,
Прыгала не хуже кошки,
Отыскала боб в лепешке.
Кто ж поможет бесноватой?
Поп – он главный виноватый.
Кто бесовску силу вложит,
Тот ее и выгнать сможет.

Первую эпиграмму подарил мне один ларошелец, вторую же получил я прямо на месте, приехавши туда в надежде, что мне покажут, наконец, чудо, которое было бы воистину чудом и воистину зримым. Но увы! Все они оказались невидимы. Так что в этом пункте я вполне соглашусь с вами: пускай выставят нам хоть одно чудо напоказ! Сколько уж встречали мы подкупленных мошенников, притворявшихся слепыми и горбатыми, вроде того кузнеца из Ниора, что три месяца кряду проходил, втиснув зад в железную лохань и притворяясь увечным горбуном, а потом вдруг чудом исцелился, пользуясь тем, что проверить это дело представлялось весьма затруднительным. Сентский епископ[173] однажды поступил как истинный пастырь: четверо нищих, изображавших слепцов, якобы исцелившихся от своего недуга, явились затем поведать о чудесном своем исцелении водою источника, незадолго до того забившего в Сент-Лерине[174], близ Аршиака. Чудо это столь воспламенило сердца всех верующих из соседних приходов, на шесть лье в округе, что они в два месяца натаскали к этому источнику чуть ли не две тысячи возов камней. Епископ посетил эту местность и, произведя расследование, заставил каждого прихожанина унести свои камни обратно. Кардинал Лотарингский[175] за это предал его анафеме, и он же добивался смерти Фервака[176] за то, что тот разорил священника из Биллуэ[177].

Фенест. Это почему?

Эне. Священник тот, родом лотарингец, славился как опытный костоправ и вылечил многих увечных в нашей местности. В то же время он зазывал к себе знакомых слепых и безногих и якобы исцелял их; другим же калекам, чужакам, внушал, что желание исцелиться и вера, выраженная вслух, уже есть начало исцеления. Он построил себе жилище рядом с разрушенной часовней; и года через два с лишком вокруг выросло уже целое поселение из ста двадцати или ста сорока домов, в числе коих было сорок гостиниц и харчевен. Все наши принцы крови да и многие иноземные побывали там. Но дело кончилось плачевно: вздумалось ему подучить одну девку прикинуться бесноватой, с тем чтобы «исцелить» ее на Троицу; но Фервак и Лалозьер[178] переманили ее от него и, отдавши потом в руки правосудия в Орбеке[179], заставили сознаться в мошенничестве. Вслед за чем селение, которое видел я во всем его расцвете, было стерто с лица земли за какие-нибудь два дня. Кардинал же утверждал, что не следовало разоблачать сей обман, ибо он способствовал укреплению благочестия. Подобные махинации прославили в свое время Берн и Женеву; первый – чудом с якобинцами[180], вторую – чудом с усопшими младенцами[181], коих «оживляли» в часовне, кажется, прижигая им затылки раскаленными иглами. Эдаким жульническим проделкам верят лишь те простофили, которые и сами всею душой жаждут обратиться, и, напротив, «вийонады»[182] эти отвращают от церкви умы, желающие приобщиться истинного благочестия, ибо невозможно и грешно строить истину на лжи.