Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Фенест. Расскажу вам одну веселую историю об этом моем братце: привез он как-то в Париж восьмерых человек, которые якобы решили обратиться в католичество, да только среди них всего один и был гугенотом. Ну что, хороша проделка? Он еще и других набирает для такой же каверзы.

Эне. Все, кто любит эдакий товар, заслуживают того, чтобы быть обманутыми. Вы полагаете, истина питается эдакими мошенничествами?

Фенест. Отчего бы и нет, ведь не удивило же вас обращение четырнадцати военачальников и прочих особ такого же пошиба, которых лишилась ваша партия после смерти короля?

Эне. Нет, нимало не удивило, ибо ничего истинно ценного мы не потеряли, зато военачальники эти утратили и власть свою, и честь, и уважение собственных своих солдат с тех пор, как из полковников сделались лакеями.

Фенест. Надеюсь, вы простите мне, мсье, дерзость тех стишков, что я навязал вам.

Эне. Не беспокойтесь, сударь, мы квиты; позвольте же мне при вас взглянуть на те два последних, что вы мне оставляете.

Фенест. Сделайте одолжение: этот вот написан о даме[420], чье имя я не произнес бы вслух и за десять тысяч пистолей. Дама эта вдруг сделалась столь набожною, что причащалась каждый день; кто-то из добрых людей сложил о ней этот катрен[421]. Читайте!

Эне.

Сей шлюхе надобно причастье
Что в церкви, что в алькове.
Ей причащаться всюду счастье –
Во храме и в любови.
Чему же набожность причиной?
Надежде ль, что во храме
Ты, не насытившись мужчиной,
Насытишься богами?

Катрен сей с большим вкусом сложен.

Фенест. Второй будет поопаснее. Читайте.

Эне.

Скажи, на что годна компания Кончини?
Филипп[422]

, грозивший Греции захватом,Полмира с ними б захватил – по той причине,
Что все они – ослы, нагруженные златом.

Ну что ж, штука весьма меткая! Обещайте, сударь, что, коли вам в руки попадется что-нибудь столь же острое, вы мне пришлете.

Фенест. О, разумеется, можете на меня рассчитывать!

Эне. Я же за то обещаю вам книжицу, над которой трудится нынче один из моих соседей; с ее помощью вы сможете стать душою любой компании. Это трактат, коему пока еще не дано названия. Одни предлагают озаглавить его «Костоправ», другие – «Эскулап». Там повествуется об одном здешнем бароне, который, подобно Дон-Кихоту[423], пускается в странствия, с тем чтобы возродить рыцарство, с каковой целью объезжает страну, дабы защитить честь знатных сеньоров и призвать к повиновению мелкопоместное дворянство; в результате с ним приключается множество всяких историй, столь забавных, что, ручаюсь, над этой книгою вы не заснете.

Фенест. Мсье, на коленях умоляю вас, расскажите что-нибудь из этой книжки; пусть ваш рассказ будет мне прощальным подарком на дорогу.

Эне. Я прочел ее всего два раза, но, дабы поощрить вас к присылке новинок, пожалуй, расскажу вам начало и конец истории этого барона. Итак, одного барона по имени Калопс[424], родом из наших краев, принадлежавшего к богатому и знатному дому, господина весьма образованного и успевшего еще в молодые лета повоевать, в дни мира нежданно одолели раздумья, отчего он сделался ипохондриком (не подумайте только, что это было у них в роду). Вот однажды созвал он в гости друзей, наиболее согласных с его образом мыслей, большей частью богословов и врачей, и, усадив их отобедать, выложил все, что его заботило, а именно: он, мол, видит, что дела в государстве из рук вон плохи, что самые возвышенные добродетели не находят поощрения, и потому просит всю компанию незамедлительно высказать свое мнение о том, почему все в стране идет кувырком и нет ли средства поправить дело; все это высказал он столь горячо, как будто Франция была его личною вотчиной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Мнения, высказанные членами совещания. Принятое решение