Приключения барона Мюнхгаузена

Виноват! Чуть-чуть было не забыл ещё один несчастный случай. Когда кит нас тащил, корабль дал течь. Вода очень быстро прибывала, и нам угрожала опасность через каких-нибудь полчаса пойти ко дну, несмотря на работу всех помп. Пробоина была довольно велика, почти фут в поперечнике. К счастью, я первый заметил беду, но, как ни старался заделать пробоину, всё было напрасно. Тут мне в голову пришла счастливая мысль: ей-то и были обязаны своим спасением корабль и экипаж, – заткнуть пробоину задней частью своего тела, что я и сделал без всяких церемоний. Конечно, сидеть было довольно прохладно, но искусный плотник, производивший починку, скоро меня освободил.

Приключение третье

Однажды я чуть было не погиб в Средиземном море.

Как-то летом после обеда надумал я искупаться. Это было недалеко от Марселя, – и только я вошёл в воду, смотрю – огромная рыба, широко раскрыв пасть, плывёт прямо на меня. Убежать не было никакой возможности: страшное чудовище стремительно приближалось. Что делать?! Притянув ноги к животу, а руки прижав как можно крепче к груди, я благополучно проскользнул между зубами в желудок чудовища.

Само собой разумеется, в моём новом помещении царил полный мрак, но зато я не мог пожаловаться на недостаток тепла.

Моё пребывание в желудке чудовища было крайне неприятно его хозяину, который делал всевозможные усилия, чтобы избавиться от непрошеного гостя. Пользуясь простором своего обиталища, я поднял в нём страшную возню: ходил, бегал, скакал, кувыркался, стараясь всячески досадить рыбине. И вот когда я дошёл до шотландского танца и принялся быстро перебирать ногами, она пришла в крайнюю раздражительность, стала яростно кидаться из стороны в сторону и, наконец, поднялась почти вертикально из воды. В эту минуту её заметили с купеческого корабля, стали бросать гарпуны и скоро попали.

Когда рыбина оказалась на палубе, я услышал, как собравшиеся матросы советовались, откуда начать её резать, чтобы получить побольше жира, и пришёл в неописуемый ужас при мысли, что мне не избежать ножа. Предполагая, что матросы начнут резать с хвоста, я встал посреди желудка, где свободно могло бы поместиться ещё не меньше дюжины. Однако страх мой был напрасен: рыбаки прежде всего вскрыли полость живота. Как только свет проник в темноту, я принялся кричать что есть мочи от радости. Трудно передать удивление, которое охватило матросов, когда они услышали человеческий голос, доносившийся из чрева рыбы, и когда вслед за тем увидели вылезавшего оттуда голого человека.

После моего рассказа о происшествии, несказанно удивлённые, эти добрые люди дали мне поесть. Утолив голод и отмывшись, я отправился за своим платьем и нашёл его на берегу, на том месте, где и оставил. Пробыл я в желудке рыбы, по приблизительному расчёту, около полутора часов.

Приключение четвёртое

В пору службы у турецкого султана я очень любил совершать прогулки на своём двухмачтовом корабле по Мраморному морю, откуда открывался чудеснейший вид на Константинополь.

И вот однажды залюбовался я чудным ясным небом и вдруг увидел над собой какой-то круглый предмет, не больше бильярдного шара, к которому было ещё что-то привязано.

У меня имелось отличное дальнобойное ружьё, и я никогда с ним не расставался.

Я зарядил его пулей и выстрелил, но предмет, что привлёк моё внимание, по-прежнему висел в воздухе. Я снова зарядил ружьё, уже двумя пулями, но и это ни к чему не привело. Только третьим выстрелом, когда ружьё было заряжено четырьмя или пятью пулями, мне удалось пробить загадочный шар, и тот стал медленно опускаться.

Представьте себе моё удивление, когда приблизительно в двух саженях от судна в воду упала раззолоченная гондола с громадным воздушным шаром, который смог бы закрыть купол самой большой церкви.

В гондоле находился воздухоплаватель, а около него лежала половина свежеизжаренного барашка. Когда мы оправились от неожиданности и подошли ближе, я велел своим людям взять этого человека на борт корабля.

Воздухоплаватель по виду походил на француза, каковым в действительности и оказался, и явно был очень богат: из каждого кармана жилета у него висело по две золотых цепочки с массой брелоков, на которых были изображены знатные господа, а к петлям камзола крепилось по золотой медали стоимостью не менее ста дукатов. Пальцы его были унизаны драгоценными бриллиантовыми кольцами, а карманы раздувались от кошелей, так туго набитых золотом, что едва не тянули его к земле. Волнение француза было так велико, что он едва мог проронить слово.

Несколько успокоившись, он поведал свою историю.

Будучи канатным плясуном и эквилибристом, восемь дней назад он с Кариваллийского мыса в Англии поднялся на шаре и взял с собой живого барашка, чтобы поразить многочисленную публику, собравшуюся на представление воздушной эквилибристики. К несчастью, минут через десять поднялся сильный ветер и погнал шар к морю, поднимая его всё выше и выше. Барашек тут и пригодился. Уже на третий день его стал мучить сильный голод, и бедное животное пришлось зарезать.