Приключения барона Мюнхгаузена

Мы скоро договорились, и толстяк, бросив своего мельника, присоединился к моей свите.

Наконец мы прибыли в Каир. Окончив успешно возложенное на меня султаном поручение, я рассчитал всё посольство, оставив лишь тех, кого нанял дорогой, и решил вернуться обратно частным образом.

Чудная погода и не поддающаяся никакому описанию красота Нила заставили меня изменить первоначальный план путешествия. Я решил добираться до Александрии по реке, и первые три дня всё шло превосходно.

Но кому неизвестны ежегодные разливы Нила? На четвёртый день нашего путешествия вода стала быстро прибывать, а через сутки затопила оба берега и прилегающие окрестности на многие мили.

На пятый день, после заката солнца, лодка за что-то зацепилась. Сначала я думал, что это кустарник или какое-либо водяное растение, но на другой день, когда совсем рассвело, увидел, что лодка застряла в ветвях миндального дерева, на котором росли чудные спелые плоды. Промер показал, что глубина воды в этом месте равнялась шестидесяти футам. К несчастью, мы не могли двинуться ни вперёд, ни назад.

Часов в восемь-девять утра, как я определил по солнцу, вдруг поднялся ветер и опрокинул лодку, и мы чуть не утонули.

А спасло нас дерево, за ветки которого мы схватились.

Так просидели мы на ветках три недели, питаясь всё время одним только миндалём. На двадцать второй день после нашего несчастного приключения вода начала наконец спадать, и на двадцать шестые сутки под ногами уже была земля.

Нашли мы лодку, чему очень обрадовались. Она находилась приблизительно в двухстах саженях от того места, где погрузилась в воду. Забрав свои вещи и просушив на солнце, мы прихватили припасы, которые, к счастью, уцелели, и пошли искать русло реки.

Вода отнесла нас на сто пятьдесят миль в сторону, и только на седьмой день подошли мы к Нилу, снова вошедшему в русло. О своём несчастье поведали мы местному бею, и он принял в нас большое участие: дал свою лодку. Мы продолжили путь и через шесть дней прибыли в Александрию, где сели на корабль до Константинополя. Остальная часть путешествия прошла без всяких приключений. Султан принял меня очень милостиво и щедро наградил за удачно исполненное поручение.

Приключение шестое

Вернувшись из египетской экспедиции, я всё более и более приобретал милость султана. Его величество желал меня видеть ежедневно и приглашал утром и вечером к своему столу. Должен признаться, что из всех владык мира у султана самый тонкий и изысканный стол. Конечно, это замечание надо отнести только к кушаньям, а не к напиткам, ибо известно, что Магомет запретил своим последователям пить вино. По этой причине ни в одном турецком ресторане нельзя рассчитывать получить хотя бы толику алкоголя.

Но многое, что нельзя делать открыто, нередко делается втихомолку.

Несмотря на запрещение Корана, иной турок не хуже любого прямодушного немца знает толк в вине. Его величество султан также был большой любитель выпить.

Во время трапезы о вине никто не заикался, но после обеда его величество уходил в свой кабинет, где обыкновенно его ждала бутылка хорошего вина.

Однажды султан сделал мне украдкой знак, чтобы я следовал за ним и, заперев дверь, достал из небольшого потайного шкафчика бутылку.

– Мюнхгаузен, я знаю, что вы, христиане, понимаете толк в вине. У меня ещё осталась бутылка «Токайского». Уверен, что вы никогда не пробовали ничего подобного. – Султан налил себе и мне, мы и чокнулись. – Ну, что скажете? Не правда ли, недурно?

– Вино превосходно, ваше величество, но, с вашего разрешения, позволю себе заметить, что в Вене у покойного императора Карла Шестого пивал и получше. Вот бы и вашему величеству испробовать такого.

– Мой друг, я вам верю, но, право же, нет в мире «Токайского» лучше этого. Мне его поднёс венгерский вельможа, у которого была в запасе единственная бутылка этого редкого вина.

– Поверьте, ваше величество, вино вину – рознь. Бьюсь об заклад, что через час я вам доставлю из императорского погреба бутылку «Токайского», которое будет неизмеримо лучше.

– Мой друг Мюнхгаузен, вы, право, бредите.

– Вовсе нет. Повторяю: ровно через час вы получите бутылку из императорского погреба. Отведав этого вина, вы не захотите смотреть на своё.

– Мюнхгаузен, Мюнхгаузен! Вы, кажется, хотите поднять меня на смех. Будьте осторожны – это не пройдёт вам даром. До сих пор я знал вас как человека вполне правдивого, но то, что теперь слышу, заставляет меня переменить мнение о вас.

– Ваше величество! Я готов доказать на деле, что говорю сущую правду. Если же не сдержу обещания – вашему величеству известно, как я ненавижу всякую ложь и хвастовство, – прикажите отрубить мне голову, которая чего-нибудь да стоит, а потому позвольте узнать, что вы предложите взамен.