Приключения Бэзила Скуридайна

— Куда ты! — пытался прогнать ее Рауль. — Тебя убьют вместе с нами!

Но его уговоры на нее не подействовали.

— Ну и пусть! Я с вами навсегда! — упорно твердила она.

Так они шли по дороге, пока не наткнулись на идущего им навстречу Хайме. Забывшийся в своих горьких думах одинокий мститель принял друзей за жителей города и наставил ствол своей аркебузы прямо на них.

— Хайме! — упредил его Василий. — Убери свою чертову железяку, ведь это мы!

Похоже, тот испытал шок, узнав в идущих на него оборванцах чудесным способом спасшихся друзей. «Неужели Ах-Туль сдержал свое слово и дал им свободу?» — удивился он, увидев, что его друзей никто не преследует.

Еще большее потрясение охватило его, когда он рассмотрел, кого тащит за волосы Василий.

— Да ведь это же наком армии Тайясиля Ах — Хунак! — удивленно произнес он, узнав измазанного дорожной пылью пленника Василия.

Хайме понял, что произошло на самом деле, и поделился своими соображениями с друзьями. И хотя майя были храбрыми воинами и воевали по любой пустяковой причине, у них был странный обычай, прекращать боевые действия в случае убийства или пленения их накома. Воины забрасывали щиты себе за спину, бросали копья и возвращались в свои деревни.

— Это хорошо! — сказал Василий, узнав истинную причину их спасения. — Но если правитель уговорит их одуматься? Куда мы денемся? Может, ты знаешь дорогу из города?

— Я не знаю! — честно признался Хайме. — Предлагаю пока отсидеться в храме Циминчака, а с наступлением темноты попытаться покинуть город. Идите за мной, я покажу дорогу!

Поскольку других предложений не было, Василий, тащивший за волосы накома, Милагрос, Рауль, Умберто и братья Наварро отправились вслед за Хайме. Вскоре они достигли храма Циминчака, из которого раздавались приглушенные крики, связанного Хайме храмового служки. Беглецы вошли в храм. Первым делом Василий оглядел его. Прямоугольное помещение с двумя рядами колонн поддерживающих свод имело всего один вход без двери. Его заменяло толстое полотнище, привязанное к каменным кольцам, вделанным в дверной проем. Посреди храма находился каменный постамент, на который была установлена статуя жеребца Кортеса в натуральную величину. Вокруг постамента стояли чаши с копалом и медленно тлеющие свечи, изготовленные из свечного дерева. Рядом располагался алтарь, на котором лежали: еще свежая индейка, кусок соленой оленины, связка сушеной рыбы и горка маисовых лепешек. Все это утопало в букетах цветов. Чувствовалось, что индейцы почитают своего вороного бога! Еда не очень обрадовала Василия, потому что его очень огорчило отсутствие в храме оружия, кроме аркебузы, которую нашел Хайме. Его деревянный меч, два макуатвиля, подобранные братьями Наварро на площади и все! Вся надежда была на аркебузу. Правда, пороху в роге, кроме свинцовой дроби, в избытке лежащей высокой горкой перед статуей коня, оставалось всего на пять зарядов! Душу грела только малюсенькая надежда на чудодейственный страх индейцев перед громом выстрела из аркебузы, который они приписывали Циминчаку. Чтобы не разочаровывать их в своей вере, Василий попросил товарищей накрепко завязать глаза помощнику жреца и пленному накому, а Хайме — не расслабляться и в любой момент произвести выстрел по входу в храм. Он был уверен, что индейцы, опомнившись от потрясения, которое нанесло им пленение Василием накома, бросятся на поиски и скоро найдут их.

Первый раз екнуло под ложечкой у Ах-Туля, когда он увидел, как расправляется высокий светловолосый пленник с только что вышедшими на площадь воинами Орла и Ягуара. Второй раз дернулось в груди так, что он, здоровый и крепкий мужчина, схватился за сердце, когда пленник одержал победу над всеми, участвовавшими в ритуальном танце, вооруженными боевыми мечами воинами, размозжив обыкновенной деревянной дубиной головы шестерым из них и покалечив остальных. В третий раз, когда пленник пытавшийся пленить самого великого владыку Тайясаля, сея смерть и разрушения на трибуне для избранных, парализовал войско пленением накома, ему лучше было бы умереть. Ведь он лично привез этого непобедимого убийцу от лакандонов, значит, ему и за все отвечать!

А мысли бежали бесконечной чередой. Покончить жизнь самоубийством или спастись бегством к испанцам? Нет, не таков был Ах-Туль! Он был честным и храбрым воином. Что делать? Внезапно искра прозрения озарила мозг сановника!

— Воины! — выбежав на середину площади, обратился он к войску. — Я ваш новый наком. Всем батабам ко мне!

Псевдонакома поддержал Ах Кин, неожиданно появившийся из храма Чакмооля в разодранном красном плаще.

— Ах-Туль ваш новый наком! — подтвердил он, инстинктивно поняв важность момента и решив разобраться с самозванцем, как только положение улучшится. Накома мог назначить на должность только государственный совет.