Приключения Бэзила Скуридайна

За ним, со стороны пирамиды, через расступившийся строй воинов, на площадь вышли шесть музыкантов. Трое из них держали в руках длинные деревянные трубы, остальные трое несли барабаны, один из которых был сделан из ствола дерева обтянутого шкурой животного, двое других — из панцирей черепах. Трубачи, надув щеки, извлекли из своих инструментов громкие тревожные звуки. Барабанщики, задавая ритм, ударили в барабаны. Повинуясь им, на площадь перед трибуной выбежали четыре воина, два из ордена Орла и два из ордена Ягуара, вооруженные макуатвилями и щитами. На принадлежность к орденам профессиональных воинов указывали их головные уборы, выполненные в виде стилизованных голов птицы и животного. Размахивая мечами, тряся телами в такт барабанам, воины, описывая вокруг столба сужающие круги, стремительно приближались к Василию. Внезапно ритм барабанов резко возрос. Воины по очереди стали набрасываться на свою жертву. Зрители поддержали их, взрываясь ревом при каждом удачном ударе.

Василий по началу ограничивался отбитием наносимых ему ударов, отступая к столбу, но потом быстро понял, что такая тактика ошибочна. Несколько точных ударов воинов прижали его к нему. В суматохе первых минут схватки он не заметил, что уже откуда-то со лба тонкой струйкой стекает кровь на глаза, а плечо жжет кожу порез от обсидиановой пластины скользнувшего по нему макуатвиля. Едва он подумал об этом, как над его головой просвистела ощетинившаяся обсидиановыми лезвиями дубина макуатвиля. Не присядь он инстиктивно в эту секунду, она могла бы стать для него последней. «Что же ты тюфяк! — разозлился на себя Василий. — Где твоя сила молодецкая? Пора с ними кончать!». При очередной атаке одного из воинов, он нанес такой силы удар по его щиту, покрытому черепаховыми панцирями, что те, отскочили от него, а один, словно выпущенный из пращи, пролетел прямо над навесом, под которым располагался правитель. Воин, держась за повисшую как плеть руку и волоча за собой макуатвиль, под неодобрительные выкрики из толпы поплелся к выходу с площади. Оставшиеся трое, нарушив ритм ритуального танца, втроем бросились на Василия. Их ожидал печальный конец. Буквально через минуту один из них лежал в луже крови с проломленной головой, издавая предсмертные хрипы, второй, оглушенный ударом Василия, скребя ногтями каменную плитку, пытался подальше отползти от него.

Третий, струсив, стоял на безопасном расстоянии. Один за другим, против Василия вышли пять четверок лучших воинов орденов Ягуара и Орла. Но не имели успеха. Последние из них, сопровождаемые барабанным боем и яростным хрипом труб, позорно бежали с площади, спотыкаясь о разброшенные всюду окровавленные маски ягуаров и орлов, щиты, макуатвили и бездыханные тела их владельцев. Зрители, взрывающиеся восторженными криками при первых атаках воинов на пленника, теперь молчали.

Рев труб и бой барабанов внезапно прекратился. Над площадью нависла зловещая тишина. Очевидно, норма воинов орденов Ягуара и Орла, заявленных на участие в ритуальном танце ввиду их полного побития Василием, была исчерпана. «Неужели нам даруют свободу, как пообещал Ах-Туль!» — едва сдерживая рвущиеся из глаз слезы умиления, наивно подумал герой, глядя на навес, под которым сидел правитель. От него должна была исходить команда на освобождение. Словно угадав мысли юноши, из-за занавески показалась холеная рука в нефритовых браслетах, жестом подзывающая к себе кого-то из сановников. Но придворный, выросший, словно из-под земли рядом с царственной рукой, выслушав повелителя, вместо того, чтобы объявить всем об освобождении пленников, сойдя с трибуны, поспешил к шеренге воинов. «Сейчас меня будут убивать! — мгновенно мелькнуло в голове Василия. — Хайме был прав. Джентльменов здесь нет. Слово, данное Ах-Тулем, о нашем освобождении, если я выиграю ритуальный бой, никто выполнять не будет!». Пятясь, он отступил к столбу. Сделав вид, что решил отдохнуть, Василий присел на одно колено. Вгрызаясь пальцами в землю, он обшарил место рядом с меткой оставленной Милагрос. Слава Всевышнему, пальцы нащупали, что-то твердое. Это была остро заточенная полоска стали. Поглядывая на трибуну, Василий начал им резать веревку возле ноги. Он торопился. Только бы успеть перерезать ее, до того, как сановник отдаст приказ лучникам, и те перейдут к трибуне. Стрелять они будут от нее, а не из-за его спины, боясь, что, промахнувшись, попадут в правителя.

Отрезанный конец веревки упал на землю. Но и два лучника уже успели занять позиции с обеих сторон трибуны. Теперь все решали мгновения!