Приключения Бэзила Скуридайна

Произошло это как раз в один из дней, когда Скурыдин смог отдохнуть на берегу. Он сидел на берегу в тени пальмы, а рядом на камнях сушились его выстиранные порты и нательная рубаха. „Настоящий рай“ — восхищенно думал Василий, глядя на ослепительно белый песок пляжа, голубую гладь лагуны и густую зелень, покрывающих пологий склон берега невиданных деревьев тропического леса. — Что люди делят здесь? Ведь ничего не надо делать! Наклонись и возьми!». Блаженно жмурясь, Василей протянул руку и поднес к губам уже рассеченный ножом на две половинки кокос. Из разреза потекла прохладная мутная жидкость. «Какая дрянь! Разве только утоляет жажду!» — напившись, решил он и опрокинулся на теплый песок, решив подремать, пока высохнет одежда. Но заснуть ему не дали. С пляжа неслись какие-то крики, слышались глухие удары. Василий, подтянувшись, сел и огляделся. Справа от него стояли шесть матросов с «Барк Ройяля» и по очереди пинали свернувшееся в клубок тело. А один из них, отошел в сторону и, разбежавшись, всей своей массой прыгнул на лежащего.

— Эй! — предостерег их Скурыдин. — Прекратите! Вы ведь знаете, что за это может быть!

За драку на корабле и причинение физического вреда полагалось суровое наказание от плетей до килевания.

— За него нам ничего не будет! — продолжая упражняться в ударах ногами по бесчувственному телу, смеясь ответили матросы.

Не выдержав, Скурыдин подбежал к ним и стал оттаскивать от лежащего человека.

— Уйди и не мешай! Это испанец! Я его убью! — взревел здоровенный рыжий матрос, особо рьяно машущий ногами, и показал ему кулак размером с голову ребенка. — Я не посмотрю на то, что ты джентльмен!

Под левым глазом у бугая-матроса расцветал фиолетовым цветом синяк. Угроза не остановила штурмана «Толстушки».

Крича:

— Опомнитесь! Что же вы делаете! — Василий встал рядом с испанцем и с еще большей энергией принялся отталкивать матросов от него.

Оттащенный в сторону матрос с синяком под глазом попытался выполнить свою угрозу. Его кулачище просвистел над головой уклонившегося Василия. Этого было достаточно для того, чтобы разозлить Скурыдина, в свое время бывшего в Донкове, несмотря на молодость, не последним бойцом известной русской потехи под названием «кулачный бой». Одним ударом в голову он уложил буяна, вторым, просто попавшегося под его руку другого участника драки. Не останавливаясь, он продолжал наносить хлесткие удары направо и налево. Не выдержав такого напора, матросы побежали от него в разные стороны с криками:

— Мы еще поговорим с тобой, штурман Скуридайн!

Василий, бросив победоносный взгляд в сторону бегущих, наклонился над лежащим на песке испанцем.

— Ты жив? — спросил он его.

— Святая дева Мария! Еще жив! — едва шевеля окровавленными губами, произнес испанец. — Зачем вы это сделали дон? Они ведь все равно убьют меня!

— Не бойся! — уверенно ответил ему Скурыдин. — Ничего с тобой не случится. Только ты от меня далеко не отходи.

До вечера, пока не подошла шлюпка с «Толстушки», испанец находился рядом со своим спасителем. Он рассказал ему, как терпеливо сносил издевательства матросов до тех пор, пока, один из них не назвал его «подстилкой индейцев» намекая на пристрастие карибов к содомии. До этого, всегда спокойный Рауль не вынес такого оскорбления и ударил матроса. Что было за этим, Василий видел. На корабле он обо всем доложил капитану Миллеру и попросил оставить испанца на «Толстушке» под его покровительством. Для Джонса Миллера происшествие на берегу не было секретом. Бэзил Скуридайн стал известен всей флотилии! С одной стороны он не одобрял поступок своего штурмана, заступившегося за какого-то испанца, с другой — как и все моряки, уважающие силу, он был горд за то, что его подчиненный одними кулаками смог разогнать толпу из пяти здоровенных детин. Второе чувство победило первое. Капитан пообещал Скурыдину походатайствовать перед Джекобом Уиддоном о его просьбе и разрешил оставить испанца на борту «Толстушки».

Через две недели, все заболевшие выздоровели и были бодры и сильны, как одичавшие быки, бродившие по острову. Джекоб Уиддон приказал готовить корабли к новому плаванию.

Глава IV. Джентльмены удачи

В каюте Джекоба Уиддона было душно и тесно. Сегодня, руководитель похода собрал у себя почти весь цвет своего офицерства: командиров кораблей, первых помощников, штурманов, боцманов и старших канониров. Не всем хватило места на лавке стоящей возле переборки, многие стояли рядом. Некоторые из них курили трубки, отчего в помещении стоял сильный запах табака и сизое облако дыма. Сам хозяин, в шелковой белой рубахе и легких малиновых хлопчатобумажных шароварах, закинув ногу на ногу, сидел в своем любимом, украшенном резьбой кресле из черного дерева за небольшим столиком рядом с большой испанской картой вывешенной на свободной стенке каюты.