Приключения Бэзила Скуридайна

Василий не подозревал, что в сомнении относительно его судьбы также находились два почтенных монаха-доминиканца, даже простое упоминание имен которых приводило в трепет и заставляло учащенно биться сердца многих жителей Новой Испании. Монахов звали доктор Агилар Кастильо и доктор Эстебан Крус. Это были беспощадные и фанатичные инквизиторы Новой Испании. Они то и должны были вершить суд над английским моряком Бэзилом Скуридайном.

Пусть не подумает читатель, что их нерешительность заключалась в определении степени вины несчастного юноши. Нет! Благочестивые отцы уже знали результаты своего суда. Ведь в воздухе давно пахло жареным. Католическая Испания готовилась к войне с протестантской Англией. Английский моряк, протестант по вере, а значит, еретик должен быть «освобожден» и передан в руки светских властей для сожжения на костре.

Их интересовали сроки проведения расследования. Дело в том, что святые отцы уже славно потрудились. Было завершено почти трехгодовое расследование заговора конверсо в вице-королевстве, которое, для пятидесяти восьми из них, всего лишь через месяц должно завершиться грандиозным аутодафе на главной площади Мехико. Пятеро несчастных подлежали гарротированию и сожжению. Правда, четыре из них, не дождавшись решения суда, умерли от пыток. Но это не так важно! Для устрашения будут сожжены гробы с их разлагающимися останками. Приурочить ли к данному событию наказание англичанина или нет? Если нет, то расследование дела этого протестанта придется растянуть на месяцы, а то и годы, пока не наберется нужное количество еретиков для очередного аутодафе. Ведь организация такого представления стоит больших денег! А что взять с нищего английского моряка!

Решить этот вопрос мог только его преосвященство доктор Морейя де Контрерас[12], генерал-инквизитор и архиепископ Мексики в одном лице, который контролировал деятельность инквизиции в Новой Испании. До прибытия из Испании нового вице-короля Альваро Манрике де Суньига маркиза де Вильяманрике он также исполнял его обязанности. Поэтому, посовещавшись между собой, святые отцы решили послать одного из своих фамильяров в резиденцию архиепископа, с просьбой принять их на следующий день.

Несмотря на свою занятость, доктор Морейя де Контрерас никогда не отказывал своим инквизиторам в таких просьбах. Утром следующего дня они встретились в его резиденции, которая находилась всего в нескольких кварталах от монастыря.

— Как идут дела по подготовке аутодафе над нашими «заблудшими овцами» святые отцы? — дав приложиться к своей руке с дорогим перстнем, врученным самим папой римским, павшим на колени перед ним инквизиторам, пошутил он и жестом руки показал, что они могут встать.

— Миряне оповещены, городским властям выделена часть конфискованных у еретиков средств на приобретение дерева для трибун и дров для костров! — поднимая свои грузные тела с китайского ковра, покрывающего пол, на перебой, задыхаясь, сообщили инквизиторы.

Почти пятнадцать лет назад, доктор Морейя де Контрерас был назначен инквизитором в Новую Испанию. Тогда он не хотел принимать подобное назначение, расценивая его как ссылку. Но его уговорили, пообещав, что это лишь временное поручение и он будет вознагражден за это саном архиепископа Мексики. Со временем доктор Контрерас понял, что новый чин его, будет, пожалуй, выше должности самого вице-короля Новой Испании, вошел во вкус и принялся за новую работу с необычным рвением. Результатом стало грандиозное аутодафе 1574 года, обставленное с такой же мрачной торжественностью, как и в больших испанских городах. Рвение нового инквизитора было замечено в Мадриде и он получил звание генерал-инквизитора. Теперь доктор Контрерас сам имел право отбирать и назначать инквизиторов. Агилара Кастильо он нашел в глухом доминиканском монастыре на тихоокеанском побережье. Кастильо настолько приучил к страданиям собственное тело, что мало сочувствовал страданиям других. Боль и сама земная жизнь не имели для него большого значения. Единственной целью пребывания на земле он считал приготовление к жизни вечной. Счастье людей представлялось ему греховным. Смех, веселье, удовольствие казались ему творениями дьявола.