«Приключения, Фантастика» 1996 № 06

Однако, было ли здесь предательство, если это был, по-видимому, совершенно другой человек?

Этого она не знала. Не могла знать. Об этом, кажется, догадывался только беглец. И поэтому не был так удручен происшедшим.

А когда в кабинет вошел все тот же лысый-рыжий и предложил им сесть, то теперь Галинка приняла это уже как должное — ее основательно перебудораженное сознание просто не могло ни на что реагировать; она устала удивляться, ее нервы уже адаптировались ко всем этим невероятным перевоплощениям, эмоции притупились, ушли, исчезли.

Галинка была спокойна. Даже слишком. Что не ускользнуло от внимания следователя.

— Вам… вам плохо? — забеспокоился он, устремляя на нее свои колючие глазки.

Однако девушка, казалось, ничего не видела и ничего не слышала — она по-прежнему тупо смотрела куда-то вперед. Отреагировал на вопрос беглец, ибо уловил в этих словах что-то искреннее, ненаигранное.

Парень тряхнул Галинку за рукав — та встрепенулась, удивленно, будто только сейчас вошла в эту комнату, осмотрелась, затем остановила взгляд на следователе и вдруг с иронией в голосе проговорила:

— Нет, мне очень хорошо, даже слишком…

Беглец улыбнулся, удовлетворенно посмотрел на девушку. Да, она уже оправилась от потрясения и теперь, кажется, проявляет свой характер. Это хорошо и — плохо. Ведь сейчас нужно быть предельно осторожным.

Однако, как ни странно, улыбнулся и лысый. Это еще раз, и теперь уже намного сильнее удивило парня — что-что, а такого раньше за его двойником не наблюдалось.

Беглец недоуменно вскинул голову, а встретив прямой доброжелательный взгляд следователя, вдруг потупился и уткнулся в ковровую дорожку под ногами. Невероятно! Непостижимо! Снится ему все это, что ли? Если он так умело играет — то этот мир потерял гениального актера!

Между тем лысый без тени притворства заметил:

— Ну и прекрасно. — Кивнул старику и рядом стоящему помощнику в кожаной куртке. — А вы можете идти. — И откинулся в кресле.

Кожаная куртка сразу исчезла за дверью, старый же охранник затоптался у порога, пробурчав:

— Они хотели убежать… Они просили меня…

— Идите! — резко оборвал его откровения лысый. А когда тот испуганно ретировался, проскрежетал зубами, нервно дернул шевелюрой парика, почесал переносицу, переложил стопку бумаг с места на место, крепко, словно унимая дрожь в теле, стиснул руки на животе, вмяв его чуть ли ни до позвоночника, после поднял на пленников покрасневшие от усталости глаза и проговорил уже вполне добродушно: — Так откуда же вы, братцы, пожаловали к нам? — И шумно выдохнул полной грудью.

— Странный вопрос, — колыхнул плечами беглец, — разумеется, из вашей гостеприимной подземной гостиницы.

— Но как вы туда попали? — почти равнодушно бросил следователь. — Я, кажется, вас туда не поселял. — Бледноватые губы дернулись в усмешке, он поднялся и вышел из-за стола.

Беглец внимательно посмотрел на лысого и — вдруг решился:

— Вам, наверное, это покажется странным, нет — невероятным! даже диким! но мы, — он взял Галинку за руку, — мы сошли с этого полотна, — и кивнул в сторону лежащей на столе картины.

Однако лысый среагировал на это признание довольно-таки холодно. Он, казалось, безучастным взглядом скользнул по лицам незнакомцев, подошел к картине, посмотрел на нее, слегка вскинув брови, и отодвинул от себя — резко, едва касаясь, как будто что-то колючее, опасное, затем недовольно сморщил лоб и о чем-то напряженно задумался.

Минуту спустя, пробарабанив пальцами по столу, он незаметным движением поправил парик и хмуро обронил:

— Кажется, это действительно правда…

Беглец набрался было смелости поинтересоваться: что — правда, как тот резко вскинул голову, пристально посмотрел в их сторону и спросил:

— Вы кому-нибудь еще об этом говорили?

— Только Пантелею Елизаровичу, — тихо и чуть виновато отозвалась девушка.

— Пантелею Елизаровичу?.. Кто это?

Видя, что его подруга застыла с открытым ртом, беглец пояснил:

— Ну, этот… старик. — И кивнул на дверь.

— А-а, — протянул следователь, — наш старший охранник… — И пожевал губу. — Это плохо, очень плохо. — О чем-то поразмышлял, а затем промолвил: — Ну да ничего, как-нибудь договоримся с этим… — Внезапно замолк, внимательно посмотрел на пленников и неожиданно признался, кисло улыбнувшись: — А я и не знал, как зовут эту мерзкую личность.

— Неправда! — гневно выкрикнула Галинка. — Он хороший человек!

Лысый грустно улыбнулся, показал головой:

— Увы, прекрасная незнакомка… Если бы вы попали к моему заместителю, то сейчас, наверняка, этот «хороший человек» с большим удовольствием помогал бы ему «работать» с вами в камере признаний. А вы знаете, что такое камера признаний? — И уперся холодным взглядом в девушку.

Та отчаянно замотала головой, закрыла лицо руками, сорвалась на крик:

— Ну как же так?!

Беглец осторожно взял ее за плечи и попытался успокоить. Но она сердито отстранилась и вновь, теперь уже сквозь слезы, вопросила:

— Ну как же так?! Я ничего не понимаю!.. — И с мольбою в глазах уставилась на следователя.