Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

У этой дамы была искренняя пріятельница, полковница Бёнчъ, мужъ которой служилъ въ бенгальской кавалеріи и былъ теперь въ Европ съ женою и дтьми; они поселились въ Париж для воспитанія молодыхъ людей. Сначала, какъ мы слышали, мистриссъ Бэйнисъ предпочитала Туръ, гд жила ея сестра и гд квартира и състные припасы были довольно дешевы. Но Бёнчъ прозжалъ черезъ Булонь, отправляясь къ жен въ Парижъ, и встртившись съ своимъ старымъ товарищемъ, такъ описалъ генералу Бэйнису дешевизну и удовольствія французской столицы, что генералъ началъ подумывать, какъ бы направить свои стопы туда. Мистриссъ Бэйнисъ не хотла и слышать о подобномъ план. Она непремнно желала съ своей милой сестр и въ Туръ; но когда въ разговор полковникъ описалъ балъ въ Тюильри, гд онъ и мистриссъ Бёнчъ были приняты съ самой лестной вжливостью королевской фамиліей, въ мысляхъ мистриссъ Бэйнисъ произошла перемна. Когда Бёнчъ началъ утверждать, что балы у калькуттскаго губернатора ничто въ сравненія съ тюильрійскими или съ балами префекта Сены, что англичане приглашаются и уважаются везд, что посланникъ былъ чрезвычайно гостепріименъ, что пасторы удивительны, что въ ихъ гостинниц, которую содержала генеральша и баронесса С*. въ Petit Cliuteau d'Espagne, Avenue de-Valmy, Champs Elys'ees, у нихъ бывалъ балъ два раза въ мсяцъ, преспокойная квартира, самое избранное общество и всевозможныя удобства за столько-то франковъ въ мсяцъ — я говорю, что мистриссъ Бэйнисъ была сильно взволнована.

— Не балы у посланника и въ Тюильри прельщаютъ меня, говорила она: — потому, что я старуха и, несмотря на ваши слова, полковникъ, не могу представить себ посл баловъ у калькуттскаго губернатора что-нибудь великолпне въ какомъ бы то ни было французскомъ дворц. Богу извстно, что я говорю не о себ: но дтей надо воспитывать, а мою Шарлотту надо представить въ свтъ; о томъ, что вы говорили о превосходномъ пастор мистер К* я думала всю ночь, а боле всего о возможности дать хорошее воспитаніе моимъ малымъ дтямъ.

За этимъ послдовалъ восхитительный разговоръ и расчоты. Бёнчъ показалъ свои счоты у баронессы С*. Оба джентльмэна длали разсчоты цлый вечеръ. Трудно было даже для мистриссъ Бэйнисъ принудить цифры согласоваться съ доходомъ генерала; но наконецъ ей удалось преодолть ариметическія затрудненія, и фунты шиллинги и пенсы распростерлись передъ нею. Они могутъ съэкономничать на этомъ, отказать себ въ томъ; они должны сдлать жертву для воспитанія своихъ дтей.

— Сара Бёнчъ съ дочерьми бываетъ при двор — вотъ какъ! Отчего же и моей дочери не быть тамъ? спрашивала она.

На это генералъ ей говорилъ:

— Ей-богу, Элиза, вотъ ты о чомъ думаешь!

На это Элиза сказала: «нтъ» разъ двадцать, при каждомъ раз всё боле сердясь. Она объявляла передъ Богомъ, что она не желаетъ бывать ни при какомъ двор. Генералу стыдно говоритъ такимъ образомъ. И затмъ произошла сцна. Хотя я не былъ при этой семейной ссор, но мн пересказалъ её мистеръ Фирминъ, а мистеръ Фирминъ узналъ это отъ одной особы, которая въ это время привыкла разсказывать ему всё тайны своего юнаго сердца, которая спрыгнула бы съ плотины въ море рука-объ-руку съ нимъ, еслибы онъ сказалъ; «пойдёмь», и безъ его руки, еслибы онъ сказалъ: «ступай», особа, которой вся жизнь измнилась — измнилась мсяцъ тому назадъ — измнилась въ одну минуту, въ ту минуту, когда она увидала рыжіе усы Филиппа и услыхала его громкій голосъ, привтствовавшій ея отца между коммисіонерами на набережной передъ таможней.