Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

— Ахъ, Филиппъ! вы становитесь всё большимъ эгоистомъ каждый день… то-есть я говорю о всхъ мужчинахъ вообще, сказала со вздохомъ Агнесса.

Вы угадаете, что мама выйдетъ изъ комнаты въ эту минуту. Она такъ довряетъ милому Филиппу и своимъ милымъ дочерямъ, что иногда уходитъ изъ комнаты, когда Агнеса и Филь сидятъ вдвоёмъ. Она, пожалуй, оставитъ Рувима, старшаго сына, съ своими дочерьми, но мой бдный младшій сынъ Іосифъ, если ты предполагаешь, что она уйдётъ изъ комнаты и оставитъ тебя одного — о мой милый! ужь лучше теб прямо броситься въ колодезь! Мама, я говорю, ушла наконецъ изъ комнаты съ совершенной кротостью, съ спокойной граціей и серьёзностью, и спустилась съ лстницы не слышне тни, скользящей по полинялому ковру — мама ушла, я говорю внизъ, и съ самыми приличными манерами мучитъ буфетчика среди его бутылокъ — терзаетъ ключницу среди ея банокъ съ вареньемъ, смотритъ на три холодныя котлетки въ кладовой — и такъ пристально не спускаетъ глазъ съ судомойки, что бдняжка наконецъ воображаетъ ужь не догадалась ли, что она отдала нищему кусокъ ветчины. Несчастная служанка, гладившая воротнички и разныя разности, съ трепетомъ отвшиваетъ барын поклонъ и ускользаетъ съ своими воротничками, а между тмъ наши двушка и юноша болтаютъ себ въ гостиной.

О чомъ? Обо всёмъ, о чомъ Филиппу вздумается говорятъ. Здсь некому ему противорчить, кром его самого, но его хорошенькая слушательница увряетъ, что онъ вовсе не противорчилъ самому себ. Онъ декламируетъ свои любимыя поэмы.

— Чудесно! Пожалуйста, Филиппъ прочитайте что-нибудь изъ Вальтеръ-Скотта! Онъ, какъ вы говорите, самый свжій, самый энергическій, самый добрый изъ поэтическихъ писателей — не первоклассный, конечно; онъ написалъ много чепухи, какъ вы называете это такъ смшно, но вдь это случалось и съ Уордсуортомъ, хотя онъ былъ величайшій геній и доходилъ иногда до самыхъ крайнихъ предловъ высокой поэзіи; но теперь, когда вы замтили это, я должна признаться, что онъ часто ужасъ какъ скученъ и я непремнно заснула бы, слушая Прогулку [26], еслибы вы не читали такъ мило. Вы думаете, что новые композиторы совсмъ не такъ хороши, какъ старые, и любите старинную игру мамаши на фортепіано. Да, Филиппъ, она восхитительно играетъ, такъ изящно, такъ женственно! Ахъ, Филиппъ! вдругъ продолжаетъ Агнеса: — я боюсь, что теперь вс молодые люди любятъ сильныя ощущенія. Когда вы остепенитесь, сэръ?

— И буду ходить въ должность каждый день, какъ дядюшка и кузенъ; читать газету про три часа сряду и бгать къ вамъ?

— А что жь такое, сэръ! это должно быть недурное удовольствіе? говоритъ одна изъ двицъ,

— Какой я неловкій! Я вчно наступаю ногой на что-нибудь или на кого-нибудь! вскрикиваетъ Филь.

— Вы должны приходить къ намъ и мы выучимъ васъ плясать какъ медвдь, говоритъ кроткая Агнеса, улыбаясь ему.

И всегда, когда Филиппъ бываетъ въ Бонашской улиц, Агнеса слушаетъ его ласково, кротко, нжно и дружелюбно. Сердце ея забьётся сильне, когда она услышитъ топотъ его лошади въ тихой улиц; оно забьётся слабе, когда настаётъ ежедневная горесть разставанія. Бланшъ и Агнеса не очень страстно любятъ другъ друга. Еслибы я могъ разсказать, какъ эти дв овечки бодаются — какъ он ссорятся между собою — но он также имютъ и секреты между собой. Во время визита Филя двушки остаются вмст, вы понимаете, или мама сидитъ съ молодыми людьми. Къ мистриссъ Туисденъ могутъ пріхать какія-нибудь пріятельницы, и тогда маменьки перешептываются между собою, глядя на кузеновъ съ значительнымъ видомъ.

— Бдный сирота! скажетъ мама своей пріятельниц: — я ему всё равно что мать посл смерти моей милой сестры. У него дома такъ пусто, а у насъ такъ весело, такъ дружелюбно! Между кузенами есть и кроткость, и нжное уваженіе, и полное довріе — можетъ бытъ современемъ, будутъ еще боле тсныя связи; но вы понимаете, милая мистриссъ Мачамъ, что между ними помолвки еще не можетъ быть. Онъ горячъ, пылокъ и неостороженъ, какъ мы знаемъ это вс. Она еще не довольно видла свтъ, она еще не уврена въ себ, бдняжечка, слдовательно необходимо принять вс предосторожности, не должно быть ни помолвки, ни переписки между ними. Моя милая Агнеса никогда не приглашаетъ его обдать письменно, не показавъ своей записки мн или отцу. Мои милыя дочери уважаютъ сами себя.

— Разумется, моя милая мистриссъ Туисденъ, об он превосходно держатъ себя. Какія милочки! Агнеса, вы прехорошенькая сегодня. Ахъ, Роза, дитя мое! я желала бы, чтобы у тебя былъ цвтъ лица милой Бланшъ!

— Не ужасно ли заманивать этого бднаго мальчика, пока Мистеръ Улькомъ, не ршился еще сдлать предложенія? говоритъ милая мистриссъ Мачамъ своей дочери, садясь въ свою коляску. — Вотъ онъ! это его экипажъ. Марія Туисденъ прехитрая женщина — ей-Богу!

— Какъ это странно, мама, что beau cousin и капитанъ Улькомъ такъ часто бываютъ у Туисденовъ и никогда не встрчаются! замчаетъ ing'enue.

— Они могли бы поссориться, еслибы встрчались. Говорятъ, что молодой мистеръ Фирминъ очень придирчивъ и запальчивъ, говоритъ мама.

— Но вамъ же ихъ держатъ врознь?

— Случай, моя милая! просто случай! говоритъ мама.