Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Булонь, середа 24 августа, 18..

«Возлюбленная Эмили,

Страдавъ гораздо боле, въ продолженіе двухчасового перезда изъ Фалькестона сюда, чмъ я страдала въ четыре перезда изъ Англіи въ Индію и обратно, кром той ужасной бури у Мыса въ сентябр 1824, когда я страдала самимъ жестокимъ образомъ на этомъ ужасномъ военномъ корабл, мы пріхали сюда въ прошлую субботу вечеромъ съ твердымъ намреніемъ немедленно отправляться дале. Теперь ты увидишь, что мы передумали. Мы находимъ этотъ городъ пріятнымъ, квартиры очень опрятны, удобны и гораздо дешевле, чмъ ты предлагала нанять для насъ въ Тур, гд, мн сказали, сыро, такъ что у генерала, пожалуй, опять сдлается лихорадка. Мы наняли цлый домъ; у насъ есть комнатка для двухъ мальчиковъ, есть дтская, прехорошенькая комната для Шарлотты и берлога для генерала. Я право не знаю какъ бы мы могли благополучно добраться до Тура. Тридцать-семь штукъ поклажи, а миссъ Фликоби, гувернантка, выдавшая себя за француженку, ни слова не понимаетъ, когда съ нею говорятъ французы, и ходитъ по дому разинувъ ротъ. Я служу переводчицей. Бдная Шарлотта слишкомъ робка, чтобы говорить при мн. Я припомнила всё, что знала по-французски, когда мы учились въ Чисвик у миссъ Пинкетронъ. Мы платимъ за весь домъ — франковъ въ мсяцъ. Мяса здсь вдоволь, но дорого. Мистеръ Блоунапъ въ англійской капелл иметъ прекрасный голосъ и кажется превосходнымъ пасторомъ. Я слышала его только одинъ разъ, однако, въ субботу вечеромъ, когда я была такъ взволнована и растревожена, что, признаюсь, мало обращала вниманія на его проповдь.

Причину этого волненія ты знаешь: я сообщала теб и въ моихъ письмахъ, въ іюл, іюн, ма. Мой бдный, простодушный Бэйнисъ былъ опекуномъ имнія мистриссъ Фирминъ, жены этого безсовстнаго человка. Когда мы были въ Англіи въ послдній разъ, этотъ ужасный человкъ заставилъ обманомъ моего бднаго мужа подписать бумагу, которая отдавала въ распоряженіе доктору всё состояніе его жены, между тмъ какъ Чарльзъ думалъ будто онъ только подписываетъ довренность, по которой онъ можетъ получать дивидендъ сына. Докторъ Фирминъ, посл многихъ гнусныхъ обмановъ и преступленій разнаго рода, бжалъ за границу. Гёнтъ и Пиглеръ, наши стряпчіе, увдомили насъ, что генералъ долженъ былъ отвчать за преступленіе этого злодя. Онъ быль такъ слабъ, что нсколько разъ готовъ былъ бжать къ молодому мистеру Фирмину и отдать ему всё. Только мои просьбы, мои приказанія могли удержать его, и право, Эмили, это усиліе почти убили его. Я безпрестанно принуждена была давать ему водки въ ужасную ночь нашего прізда сюда, потому-что первый человкъ, котораго мы встртили на пристани, былъ мистеръ Филиппъ Фирминъ, съ пріятелемъ его, мистеромъ Пенденнисомъ, который мн вовсе не правится, хотя жена его премилая женщина, въ род Эммы Флечеръ въ конной артиллеріи, не такъ хороша, какъ Эмма, одцако она очень любезна и вжлива. Шарлотта очень къ ней пристрастилась — это съ ней всегда бываетъ съ новыми лицами. Представь себ наше положеніе, когда, только-что мы сошли съ парохода, какой-то молодой человкъ вдругъ закричалъ: „какъ ваше здоровье, генералъ?“ и вышло, что это мистеръ Фирминъ. Я думала, что я лишусь Чарльза въ эту ночь. Я видла его передъ сраженіемъ: онъ былъ такъ спокоенъ, спалъ и улыбался какъ младенецъ. Я могла только поддерживать его мужество; и еслибы не моя тоска, мн кажется, онъ спрыгнулъ бы съ постели и убжалъ къ мистеру Фирману въ эту же ночь и сказалъ: „возьмите всё, что y меня есть.

Я признаюсь, что молодой человкъ поступилъ самымъ благороднымъ образомъ. Онъ приходилъ къ намъ до завтрака въ воскресенье. Бдный генералъ быль такъ боленъ, что я думала, что онъ лишится чувствъ за чаемъ. Онъ былъ такъ боленъ, что не могъ идти въ церковь, куда я пошла одна съ моими милыми дтьми, но, признаюсь, проповдь мало успокоила меня. Но, o Эмили! представь себ, когда, воротившись, я вошла въ нашу спальную, я нашла моего генерала на колнахъ съ молитвенникомъ въ рукахъ; онъ плакалъ, плакалъ какъ ребёнокъ! Ты знаешь, я бываю вспыльчива иногда, a онъ настоящій ангелъ. Вотъ я и говорю ему:

— Чарльзъ Бэйнисъ, будьте мущиной и не плачьте какъ дитя!

— Ахъ! говоритъ онъ: „Элиза, стань и ты на колна и поблагодари Бога также“. А я ему на это отвчала:- что мн не нужно наставленій на счотъ моей религіи, ни отъ него, ни отъ кого, кром пастора, да и т-то иногда бываютъ плохими наставниками, какъ теб извстно.

— Онъ былъ здсь, говоритъ Чарльзъ.

— Кто такой былъ? говорю я.

— Этотъ благородный молодой человкъ, говорить мой генералъ:- этотъ благородный, благороднйшій Филиппъ Фирминъ.

Я признаюсь, что поведеніе его дйствительно было благородно.

— Пока ты была въ церкви, онъ вошолъ сюда — вотъ въ эту самую комнату, гд и сидлъ, сомнваясь и отчаяваясь, держа молитвенникъ передъ глазами и не находя въ нёмъ утшенія. И онъ сказалъ мн: „генералъ, мн надо поговорить съ вами о завщаніи моего дда. Вы наврно не предполагаете, что, если мой отецъ обманулъ васъ и разорилъ меня, то я взыщу его вину съ невинныхъ и дтей?“ Это были собственныя слова молодого человка, и, о Элиза! какое угрызеніе почувствовалъ я, когда вспомнилъ, что мы говорили о нёмъ жестоко; у него дйствительно обращеніе бывало иногда надменно и грубо, и я слышалъ о нёмъ разныя разности, которымъ теперь не врю.

Весь понедльникъ мой бдный мужъ принуждёнъ былъ лежать въ постели: съ нимъ сдлался сильный припадокъ его лихорадки; но вчера онъ былъ опять веселъ и здоровъ, а Пенденнисы брали Шарлотту кататься и были очень вжливы. Она напоминаетъ мн мистриссъ Томъ Флечеръ изъ конной артиллеріи; но мн кажется я упоминала объ этомъ прежде. Весь листъ исписанъ. Кланяюсь Мак-Гиртеру и дтямъ и остаюсь любящей сестрой моей возлюбленной Эмили,

«ЭЛИЗОЙ БЭЙНИСЪ»