Приключения Карла Фрейберга

- Ага, вот ты как! - холодно заговорил сыщик. - Ну, матушка, виселица по тебе соскучилась. Попробую обой­тись и без тебя.

В это время к ним подошел Пиляев с двумя городовыми.

Передав городовым женщину и приказав арестовать ее сына, Фрейберг кивнул Пиляеву, и они вышли из погреба. Осмотр жилого помещения ни к чему не привел.

- Нет ли следов во дворе? - предположил Пиляев.

- И правда, - согласился Фрейберг.

Они вышли во двор и, пригнувшись к земле, стали ис­кать следы.

- Вот! - выкрикнул вдруг Фрейберг.

След маленькой ноги ясно отпечатывался на снегу около закрытого на замок курятника.

- А ну-ка, ломай! - крикнул сыщик.

Под напором дюжих плеч Пиляева дверь с шумом рух­нула.

Войдя, согнувшись, в заброшенный, по-видимому, курят­ник, Фрейберг приложил палец к губам, и оба сыщика за­мерли на месте, прислушиваясь.

Вдруг словно отдаленный плач раздался где-то под ними.

Бросившись на землю, оба сыщика прильнули к полу. Сомнения не было - кто-то плакал глубоко под ними.

Сыщики стали осматривать стены и разрывать щепки, покрывавшие пол густым слоем.

Крик радости вырвался из уст Фрейберга. Он приподнял одну из досок, и в образовавшемся отверстии показалась спускавшаяся вниз деревянная лестница.

- Лампу! - потребовал Фрейберг.

- Вот... у меня есть электрическая! - взволнованно про­говорил Пиляев, вынимая карманный фонарь и освещая им отверстие.

Сыщики стали осторожно спускаться.

Спустившись сажен на шесть, они очутились перед за­пертой на задвижку дверью, обитой войлоком, заглушав­шим звуки. Быстро открыв ее, они вошли в небольшую под­земную комнату, тускло освещенную керосиновой лампой.

На деревянной скамейке сидели два мальчика. Увидев вошедших, они бросились в угол и разразились надрываю­щим душу плачем.

- Ну, ну, детки, не бойтесь! - со слезами на глазах про­изнес Фрейберг. - Мы пришли, чтобы освободить вас. Пой­демте скорее на улицу, мы отвезем вас домой.

Через несколько минут все четверо были уже наверху. Обласканные мальчуганы, почувствовав себя на воле, рас­храбрились и наперебой рассказывали о своих приключе­ниях.

- Она злая! - со страхом говорил один из них. - Я вышел погулять в Летний сад, а она подошла. «Хочешь, — говорит, - мальчик, покататься? Я тебе конфет дам!» Ну, поехали, она привезла меня сюда и сказала, что в курят­нике покажет мне красных птичек, а как влезли туда, от­крыла доску и потащила вниз.

- И меня тоже так, - перебил другой мальчик. - Я уже три дня сижу!

- А я два! — воскликнул первый.

- А при вас там были еще дети? - спросил сыщик.

- Была девочка, - ответил один из мальчиков. - Она все плакала, а позавчера баба ее утащила. Сказала, что к папе поведет.

- Ну, ничего, детка! - дрожащим голосом проговорил Фрейберг. - Поедем по домам. А ваша мучительница, на­деюсь, не избавится от виселицы.

И в сопровождении сыщиков и городовых все вышли на улицу.

АВТОМОБИЛЬ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ

а дворе стоял конец августа. День был знойный и на улицах Петербурга не видно было особенного оживления. Обыватели частью жили еще на дачах, частью находились на службе, и город выглядел пустовато.

Ремонт домов и торговых мостовых спешно заканчивал­ся к предстоящему осеннему сезону, и группы рабочих мель­кали там и сям посреди улицы и на постройках.

Часы Петропавловского собора лениво прозвонили «Коль славен...» и отбили четыре часа.

Не успел расплыться в воздухе последний удар, как на­рядный блестящий автомобиль-карета вынырнул откуда- то около Адмиралтейства и понесся полным ходом по Нев­скому проспекту.

В карете автомобиля не было никого видно и занавески на окнах не были спущены. Впереди же сидели два чело­века, из которых один правил машиной, а другой при­стально всматривался в улицу. Оба были закутаны в ши­рокие брезентовые пальто, на головах нахлобучены такие же брезентовые шапки, закрывавшие лбы и затылки до самой шеи, а огромные темные очки скрывали почти всю верхнюю часть лица.

Все это делало автомобилистов похожими на каких-то странных уродов.

Но что больше всего обращало на себя внимание, так это передняя часть автомобиля. Спереди он был как бы срезан наискось, и на срезе, блистая позолотой, так и сия­ло выпуклое изображение святителя Николая, окруженное изящной рамой из темной бронзы.

Автомобиль, не производя никакого шума, несся по Нев­скому проспекту так быстро, что приводил в ярость стояв­ших на постах городовых и околодочных, знаками прика­зывавших шоферу умерить ход.

Поравнявшись с городской думой, человек, сидевший рядом с шофером и пристально смотревший на тротуар на­против Гостиного двора, нагнулся к соседу и шепнул ему что-то на ухо. В ту же минуту автомобиль круто повернул и остановился, не доезжая ресторана «Квисисана». Человек, сидевший с шофером, резво соскочил на землю, отворил настежь дверцу кареты и встал около нее, держась за ручку и улыбаясь вызывающей, злой улыбкой.