Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

- Я прошу ваше преосвященство не откладывать своего решения и отправиться в Петрков лично. Король будет этим польщен. А упрямство капитула может привести к разрыву Вармии с королем!

По лицу Фабиана Лузянского промелькнула усмешка.

- А не кажется ли брату Миколаю, - заметил он многозначительно, - что вармийский капитул может найти себе не менее могущественного покровителя, чем польский король?

От неожиданности каноник отступил на несколько шагов. Ему сначала показалось, что он ослышался. А Фабиан Лузянский сидел, благодушно покачивая головой.

- И не думает ли брат Миколай, что наш всемилостивейший король, продолжал епископ, - рано или поздно окончательно присоединит Вармию к Польше, лишив ее всех привилегий, и сделает своей обычной провинцией?

Теперь Копернику стало уже ясно, к чему епископ клонит. Очевидно, Орден дал понять Лузянскому, что покровительство магистра может быть для него более выгодным, чем покровительство польского короля. Орден предлагал епископу измену польскому делу!

- Возможно, ваше преосвященство, что король и присоединит окончательно Вармию, - стараясь подавить волнение и гнев, ответил Коперник, - но не об этом ли мечтали лучшие люди Польши?

- А Вармии? - лукаво спросил Фабиан, предостерегающе поднимая палец кверху.

Дольше сдерживаться Коперник был уже не в силах.

- Не оскорбляйте вармийцев, ваше преосвященство! - воскликнул он. - Я торунец, вы - гданьщанин, среди нашего капитула есть краковяки, флатовцы, свяжинцы, но все мы поляки! И Вармия - наша исконная польская земля, и король Зыгмунт - наш польский король!.. Ваше преосвященство, - продолжал он умоляюще, - не верьте великому магистру! Не слушайте его льстивых речей. Необходимо немедленно передать его величеству королю добытое нами тайное письмо. Завтра я, по повелению вашему, отправляюсь в Петрков с делегацией вармийского капитула... Так вот, могу ли я взять на себя смелость вручить королю эту бумагу?

- Ты словно прочел мои мысли, брат Миколай! Конечно, это будет лучше всего. Вручи ее от моего имени, а также сообщи его величеству, что я безропотно приму любое его решение об избрании угодного ему епископа... И браневский бургомистр пан Филипп Тешнер одобрил мои планы насчет доставленной из Константинополя бумаги...

- Как! - чуть не закричал Коперник. - Филипп Тешнер знает о существовании этого письма?

- Да, сын мой, я давал ему прочесть письмо, - сказал епископ кротко. Но что тебя волнует? Тешнер твой ближайший родственник по дяде. Это мудрый человек... Он даже брал у меня документ на дом и тщательно его изучал... Только вчера вечером он вернул его обратно. Тешнер сказал, что, по его мнению, лучше всего тебе самому вручить его Зыгмунту... Поэтому-то мы и решили, что именно тебе следует отправиться в Петрков...

У Коперника потемнело в глазах.

Филипп Тешнер видел это письмо, изучал его, брал его к себе на дом! И теперь он советует ему, Миколаю Копернику, вручить письмо королю. Тут что-то не так...

- Езус Мария! Как вы могли доверить столь важный документ такому... человеку? - запнувшись, закончил он.

- Не волнуйся, брат Миколай! - Видя обеспокоенное лицо каноника, Фабиан, тяжело отдуваясь, открыл большой железный сундук, достал красный портфель, а из него вынул свиток.

Одного взгляда Коперника было достаточно, чтобы определить, что письмо было то самое, которое пан Конопка доставил из Константинополя.

- Ты возьмешь его сейчас с собой, брат мой? - спросил епископ.

- Простите меня, ваше преосвященство, в Лидзбарке меня ждут незаконченные вычисления... Сегодня ночью я еще немного поработаю, а завтра по дороге заеду сюда - возьму письмо и ваши инструкции... Я точно выполню ваши наставления при разговоре с его величеством королем.

Почтительно поцеловав руку Фабиана, Коперник оставил его покои.

"Несчастный человек... Жалкий человек!" - бормотал он про себя.

Встречавшиеся ему в коридоре духовные и светские обитатели Лидзбарка испуганно отшатывались от каноника.

"Успокойся, брат Миколай, - увещевал он самого себя, - ничего непоправимого не произошло... Братец Тешнер, как видно, убежден, что я не решусь завести с Зыгмунтом разговор о магистре. Но не пройдет и пяти дней, как король узнает о кознях своего племянника... Как больно от стеснения в груди! Дыши поглубже, брат Миколай, и подольше задерживай в груди дыхание".

Постепенно сердце его, успокоившись, застучало ровно и ритмично. И вдруг в коридоре промелькнуло лицо браневского бургомистра. Отца Миколая словно обожгла язвительная усмешка Тешнера. Круто повернув, каноник не вошел, а ворвался в покои епископа.

- Что с тобой?! - воскликнул Фабиан испуганно. - На тебе лица нет!

Коперник попытался говорить, но только облизнул языком пересохшие губы.

- Ваше преосвященство... Письмо... Мне нужно убедиться... простите... наконец выдавил он хрипло.

- Господь с тобой, брат Миколай, храни тебя пресвятая дева, сейчас я дам тебе это письмо!

Епископ снова нагнулся над железным сундуком, прозвенели колокольчиками хитрые затворы. Вот откинута крышка, бискуп вытащил красный сафьяновый портфель.